Парк уже успели обыскать наши сокомандники, а я еще не закончил обследовать груду мусора. Но Кипу не сиделось на месте. Он никак не мог сосредоточиться. В общем-то этого следовало ожидать. Если бы он действительно отыскал свою сестру в этой свалке, поросшей ежевикой, то, возможно, уже не смог бы оправиться.

Возможно, я тоже не смог бы оправиться, но я был намерен завершить поиск.

– Иди, – сказал я. – Захвати фонари, а я закончу здесь и встречусь с тобой в парке.

– Спасибо, чувак, – сказал Кип неровным голосом. Я не сразу понял, за что он меня благодарит, а потом увидел у него в глазах слезы, прежде чем он отвернулся. Тогда я сообразил, что он едва держит себя в руках и не хочет потерять контроль у меня на глазах.

Я притворился, что ничего не заметил.

– Хорошо, приятель, – сказал я. – Скоро увидимся.

Я слышала хруст ломающихся прутьев, но не могла закричать. Кто-то пришел за мной. Может быть, тот мужчина собирался закончить то, что начал, прежде чем кто-то его прервал? Его слова снова и снова звучали у меня в голове, как любимый CD Кипа.

– Не шевелись и не говори ни слова. Я узнаю, если ты ослушаешься. Я вернусь, когда стемнеет, и отвезу тебя домой.

Кто-то подошел ближе. Может, меня разыскивают? Лежа в темноте, под ветвями, которыми меня укрыл мужчина во фланелевой рубашке, я услышала, как кто-то позвал меня по имени.

– Ли!

Мужчина, напавший на меня, велел молчать и ждать его возвращения. Если я скажу хоть слово, если позову на помощь, он снова меня найдет. И убьет. А потом убьет мою семью.

Я ему поверила.

Глупо, теперь я это знаю.

Несмотря ни на что, я хотела жить.

Кто-то вновь назвал мое имя. Я попыталась ответить, но мой рот был плотно заклеен скотчем.

– Ли! – позвали меня в третий раз.

Я узнала голос. Это был Адам Уорнер.

Когда я вспоминаю, как он наклонился к укрывавшим меня темным ветвям, на глаза у меня невольно наворачиваются слезы. Это будто бы тот момент в фильме, когда возлюбленные воссоединяются на крыше Эмпайр-стейт-билдинг или когда один из них узнает, что все это время переписывался с другим. Конечно, мы с Адамом не возлюбленные. Но я не знаю, как иначе описать чувство, охватившее меня в тот момент.

Я дрожала и ерзала на одном месте, пытаясь скинуть с себя тщательно разложенные сверху ветви.

– Боже! – воскликнул Адам, падая на колени рядом со мной и отбрасывая ветви в сторону.

Конечно, это был Адам. Но мне казалось, будто это ангел бережно снял скотч с моего лица. Адам плакал. Я тоже. Мне было все равно, что он видит меня голой. Я думала лишь о том, что он нашел меня.

– Я была такой дурой, – сказала я.

Он даже не смотрел на мое обнаженное тело.

– Все будет хорошо, – сказал он.

Пообещал.

Он содрал скотч сначала с моих посиневших и окровавленных запястий, потом с лодыжек. Его руки дрожали, но он продолжал раз за разом повторять:

– Все будет в порядке, Ли. Все будет хорошо.

Мои губы саднило от скотча.

– Обещаешь? – это была не просьба, а скорее мольба.

Он посмотрел мне прямо в глаза:

– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Я помотала головой.

– Нет, – сказал он, – никогда.

Адам накинул на меня свою куртку и обнял меня; я ощутила тепло его покрытой потом груди. Он тяжело дышал. Я чувствовала его дыхание своим израненным лицом. На мгновение я вспомнила своего похитителя. Но лишь на мгновение. Я больше не хотела о нем думать. О том, что он сделал со мной сначала в машине, потом на свалке, куда местные жители выкидывали ненужный хлам.

Я выжила. Адам нашел меня.

* * *

Я залпом допиваю вино из бокала. Кажется, я будто очутилась в прошлом, которое иногда ощущается как что-то чуждое, что-то, что я никогда не испытывала прежде. Или как что-то, что рассказал мне знакомый, услышав от другого знакомого. Игра в испорченный телефон. Не знаю, помню ли я то, что случилось на самом деле, или только хорошие моменты: как Адам меня нашел. Как вернулся мой брат с фонариком и тут же уронил его на землю, взял меня из рук своего лучшего друга и отнес домой.

Миллисент мурлычет.

– Он пообещал мне, что все будет хорошо, – говорю я ей.

Она смотрит на меня, как обычно делают кошки. Показывает, что услышала. Само собой, я вкладываю в ее поведение скрытый смысл.

– Я в порядке, – говорю я.

Миллисент спрыгивает с моих колен и направляется к выходу.

– Ну спасибо, – говорю я ей вслед.

Альберт Ходж не был осужден за нападение на меня. Он не был осужден за убийство десятилетней девочки из Чехалиса, его предыдущей жертвы. Он сделал то, что следовало бы сделать многим другим преступникам. Ходж покончил жизнь самоубийством, пока полиция колотила в дверь его трейлера. В трейлере нашли мое нижнее белье и нижнее белье девочки из Чехалиса. Я обрадовалась, когда узнала о его смерти. Мне все еще казалось, что это произошло с кем-то другим, не со мной. Сидя на свидетельской скамье, мне не пришлось вспоминать все детали произошедшего. Родители убедили меня сказать, что меня избили. Но не изнасиловали. Я соврала насчет котят, потому что мне было стыдно за свою доверчивость. Совместить одну ложь с другой оказалось совсем нетрудно. Ложь словно стала каменной стеной, защищающей меня.

– Ей повезло, – сказал в интервью шериф Мастерс. – Мы нашли ее до того, как произошло самое страшное.

* * *

Потом все вернулось в привычную колею. Я почти забыла о том, что произошло. Честно. Ну по крайней мере попыталась. Мы с Адамом заговорили об этом лишь однажды – на похоронах моего брата. Мы стояли в церкви, у мемориала, на котором наши родители запечатлели жизнь Кипа. Само собой, там была фотография Адама. На снимке он стоял рядом с Кипом, закинув руку ему на плечо. Похоже, это было приблизительно в то время, когда я пропала.

– Я помню эту рубашку, – сказала я, пока мы стояли там.

Он был в ней, когда нашел меня.

– Да, – ответил Адам. – Мне она казалась такой крутой. С моего первого концерта. «Металлика».

– Она была на тебе в тот день, когда ты меня нашел, – сказала я, по-прежнему не сводя глаз со снимков.

Какое-то время он молчал, перебирая фотографии.

– Да, – сказал он наконец. – Я помню.

Мы никогда не говорили о том дне. Я знала, что сейчас неподходящий момент, но все равно хотела хоть что-то сказать:

– Спасибо, что нашел меня.

Он указал на фотографию Кипа: