— Ошибся малость, — хмыкнул Адам. — Кто ж знал, что эту чугунную башку кто-то сможет напоить до такой степени.

— Вина-то мне дашь, скотина негостеприимная? — Я не желала демонстрировать свой повышенный интерес к исчезновению наемника. А вот за кружкой в ничего не значащем разговоре со скучающим трактирщиком можно было выяснить что-нибудь интересное.

— Дам, отчего ж не дать. Должна же от тебя быть хоть какая-то польза моему заведению, а не только убытки, как от дружка твоего безголового.

— Это кто ж из моих друзей тебе так не угодил? — Я пригубила вино, не забывая при этом поглядывать в сторону столика, где продолжали бражничать полугном и чернак.

— Крупп, кто же еще-то, — скривился Адам. — Догулялся до того, что медной деньги за душой нет. Корми его теперь в долг, проглота. А жрет, как не в себя…

— Это где же он так погулял?

— А он и сам не знает где. Ушел тогда с купцами липовыми, а вернулся вот только пару часов назад. Грязный, вонючий и без полушки денег. Обещался отдать, когда с караваном сходит. Я б его погнал, так он же еще при батьке моем тут бывал — не погонишь.

— Да ты бы всех нас погнал, будь твоя воля, — хохотнула я.

— А и погнал бы! — хлопнул ладонью по стойке трактирщик. — Много с вас толку, гопота. День при деньгах, месяц на бобах.

— Но-но, — нахмурилось мое слегка оскорбившееся высочество. — Не боишься, что батька твой услышит? Он даром что от дел отошел по возрасту, поленом тебя отходить сможет.

— Вот только и терплю вас из-за батьки, — проворчал хозяин, покосившись на маленькое окошко почти под потолком.

Там, как я случайно узнала, и жил основатель моей любимой таверны, старый наемник, исчерченный шрамами, как варан чешуей. Несколько раз он спускался в зал, если очередная драка становилась слишком буйной. И одного его появления было достаточно, чтоб утихомирились самые безголовые. Старик был легендой тракта.

В другое время я бы с удовольствием расспросила трактирщика об его отце, но сейчас меня интересовали совсем другие личности.

— А кто это Круппу наливает?

— Никс, — охотно отозвался на смену неприятной темы Адам. — Раньше ходил с богатыми караванами. Но лет десять, как бросил это дело — вроде в городе приткнулся на постоянное место или женился, ифит его знает.

— Слабоват для боевика, — с сомнением бросила я.

— Так не всем же огнем направо-налево швыряться, как ты. Бытовик он. Ходил с караванами, где народ комфорт уважал.

— Ишь ты, какой комфортный.

— Зато мебель не портит, как некоторые! Жаль, редко приходит. Последние лет пять я его, почитай, и не видел. Недавно только объявился. Может, опять с караваном пойти надумал.

Я не ответила. То, что Никс появился в таверне не так давно, подтверждало мои не самые радужные подозрения. Неужели он все-таки знал, кому помогает в темном переулке? Тогда почему же ифитов чернак с такой ненавистью говорил о новом ректоре? Уж о том, кто этот самый ректор, переселенец не знать не мог!

Плюнув на бесплодные размышления, я решительно поднялась. Логика и прочее словоблудие никогда не были сильной стороной моего импульсивного высочества: дочь правителя и во дворце, и на тракте предпочитала действовать, а не думать. Не скажу, что жизнь никогда не наказывала меня за такое отношение, но я до сих пор жива, значит, что-то в этом было.

— Кувшин вина за стол к Круппу, — приказала я трактирщику и минуту спустя плюхнулась на лавку рядом с полугномом. — Примете в компанию?

— Рагетта! — обрадовался Крупп и попытался по своему обыкновению врезать мне между лопаток.

Я скользнула в сторону, и пьяный полугном, промахнувшись, смел со стола свою пустую кружку.

— Начинается! — проворчал Адам, поставив перед нами заказанный мною кувшин.

— Запиши на мой счет, — отмахнулся Крупп и снова повернулся ко мне. — Неужто надумала ехать со мной?!

Трактирщик, проворчав что-то про голодранцев с замашками принцев, отошел.

— И не мечтай, — усмехнулась я. — Привет, Никс. Похоже, звезды сошлись на том, что мне пора расплатиться за своевременную помощь.

Тот едва заметно улыбнулся уголками губ:

— Ну если звезды…

— Они самые, — энергично закивала я.

— Ах вот оно что, — насупился Крупп. — Так ты, оказывается, кан… конкру… Тьфу ты, не выговорить.

— Конкурент, — с той же легкой улыбкой подсказал Никс.

— Вот-вот. Он самый, — нахмурился полугном. — Еще и образованием давишь?

— Окстись, Крупп! — вмешалась я, заметив, как он сжимает пудовые кулаки. Только исполнения бредовых предсказаний Адама мне и не хватало. — В чем он тебе конкурент?!

— Сколько лет я его рожу черную не видал? А тут объявился. Подсел, вином угощает. И про тебя расспрашивает, скотина! Я-то думал, ифитов выродок работу тебе предложить хочет, он же раньше с богатыми караванами ходил. А оно вона как, оказывается!

— Уймись, брат, — попытался успокоить разошедшегося гнома чернак, но сделал только хуже.

— Какой я тебе брат, змей заморский?! — взвился Крупп. — Невесту у меня отбивать вздумал?!

— Крупп! Ты охренел! — рявкнуло мое обозлившееся высочество.

Мало мне было матримониальных планов полугнома, так теперь о них узнала вся таверна, через месяц будет знать весь тракт. О том, что боевая магичка Рагетта не интересуется мужиками, знали все, и все давно к этому привыкли. Я даже коллекционировала слухи, почему это так. Кто-то считал, что в одной из драк мне каким-то заклинанием отшибло женское естество. Кто-то с пеной у рта доказывал, что я давно замужем, но своего избранника тщательно скрываю. Некоторые, в том числе и Крупп, похохатывали, что Рагетта немного не в себе и ждет «великую любовь». Находились даже уникумы, шепотом намекавшие на мою нетрадиционную ориентацию. Но сия тема народу надоела еще лет пятнадцать назад. И вот, благодаря одному крикливому коротышке, она снова всплыла на поверхность.

В сердцах отвесив полугному увесистый подзатыльник, в результате чего он расколол лбом очередную кружку, я поднялась.

— Адам! Сколько с меня?

— Три сребряка, — моментально нарисовался рядом трактирщик. — А ты что, правда…

— Заткнись! — рявкнуло мое вконец взбесившееся высочество.

— Понял, не дурак, — ухмыльнулся хозяин, принимая мелочь.

— Что ты понял?! — возмутилась я, но, сообразив, что криком привлекаю к идиотской ситуации еще больше внимания, заговорила тише: — Я не выхожу замуж за этого придурка!

— Поругались? — сочувственно поинтересовался Адам.

— Что?! Нет!

— Не нервничай, — попятился он. — Милые бранятся — только тешатся. Помиритесь!

— У тебя медовые булки есть? — сквозь зубы спросила я.