У меня возникло странное ощущение: авгур с самого начала знал, что ответить, но предпочел помучить меня. Вместо того чтобы озвучить свое решение, он принялся рассказывать о том, как изготавливается Амброзия. Хотя мне это и так известно. Впрочем, я вскоре понял, что главным слушателем был не я.

— Подойди, Эвангела, — поманил авгур мою жену. — Тебя ведь так зовут?

Эва посмотрела на меня, спрашивая разрешения. Я махнул рукой:

— Делай, что хочешь. Не жди моих приказов.

Эва нерешительно потопталась на месте. Проблема идеальных жен в том, что у них нет своих желаний. Мой приказ прозвучал для нее непонятно. Как это «делать, что хочешь», если ты ничего не хочешь?

Видя, что мы зашли в тупик, я произнес:

— Послушай авгура. Это может быть интересно.

Эва улыбнулась. Вот это ей знакомо и понятно. Она приблизилась к авгуру, и он указал ей на небольшой столик. На нем была всего одна вещь — горшок, в котором рос цветок. Асфодель был прекрасен — нежно-бирюзовый бутон с огненно-красной сердцевиной. Даже стоя поодаль, я ощущал его сладкий аромат. Он опаснее всего. В парах асфоделя содержится дурман. От одного цветка ничего не будет, но если их много…

— Из этого цветка, Эвангела, варят Амброзию, — кивнул авгур на асфодель. — Это поистине уникальное растение. В процессе эволюции оно выработало способность к магии. Стоит насекомому хоть раз попробовать нектар асфоделя, и он уже не променяет его ни на какое другое растение. Можно сказать, насекомое влюбится в цветок. Благодаря этому асфодель всегда вовремя опыляется и быстро разрастается, захватывая новые территории. Некоторые считают асфодель сорняком, который крайне сложно вывести, но именно эта его особенность пригодилась при создании Амброзии.

Эва слушала и кивала. Но было ли ей на самом деле интересно? Понятия не имею. Вот я точно скучал. Все это я уже слышал — на занятиях в детстве.

— Ты не поверишь, — говорил, между тем, авгур, — но изначально Амброзию применяли иначе, не так как сейчас.

Такого я не знал. Начиная с этого момента, скуки как не бывало. Теперь я слушал авгура крайне внимательно.

— Это был напиток любви, призванный облегчить жизнь новобрачным и подарить им семейное счастье. Видишь ли, не все браки заключаются по любви. Такова суровая реальность. Но Амброзия решала проблему — она дарила мужчине и женщине взаимное чувство, делая их союз крепким и счастливым.

— Не помню, чтобы нам говорили о подобном, — не удержался я от реплики.

— Это было давно, и об этом предпочли забыть, — пожал плечами авгур.

— Когда все стало таким, как сейчас?

— В какой-то момент мужчины решили, что достаточно будет того, что любят женщины. Они начали давать Амброзию исключительно невестам, а это в корне неверно и ломает сам принцип действия напитка. Он работает правильно только в паре, когда его пьют оба — он и она.

— Хочешь сказать, что в этом случае Амброзия не превращает женщин в марионеток?

— Ни женщин, ни мужчин. Они остаются собой. Просто в их жизнь приходит прекрасное чувство взаимной любви.

— Почему ты все не исправишь? — я уже слабо понимал, что происходит. Все, во что я верил и чему меня учили, оказалось ложью. Слова авгура были равносильны пощечине. Крепкой такой, отрезвляющей.

— Посмотри, как я живу, — он обвел рукой комнату. — Думаешь, я сижу в Башне больше сотни лет, потому что мне здесь так уж нравится?

Это был намек на то, что он узник? С этой точки зрения я ситуацию не рассматривал.

— Почему ты рассказываешь это нам?

— Почему бы и нет? Ты спросил, я отвечаю. До тебя никто не интересовался подобным. Я хоть выговорюсь.

Мне срочно нужно было сесть. Я нашел стул, опустился на него и обхватил голову руками. Не такого я ожидал разговора. Думал, авгур просто скажет, как мне быть. Я верну настоящую Эву, а дальше видно будет. Но вместо этого я, сам того не ведая, вскрыл старый нарыв нашей цивилизации. И что мне теперь с этим делать? Как распорядиться знаниями?

— Ты спросил меня, Бесмир, помогу ли я тебе. Мой ответ — да. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

— То есть из любопытства? — я поднял голову.

— И еще, пожалуй, из желания потрепать нервы первому командиру, — хихикнул авгур.

Хорошо я уже сидел, а не то упал бы. Смеющийся первый авгур — это что-то невероятное. Он всегда был тихим и немногословным. Моя просьба как будто разбудила его от многолетней спячки.

— Что от меня потребуется? — спросил я, немного придя в себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сущий пустяк, — губы авгура растянулись в улыбке, и я понял — этот якобы пустяк будет самым сложным, что мне доводилось делать в жизни. Война, сражение за власть, выживание — все ерунда по сравнению с ним.

— Я слушаю, — вздохнул, готовясь к худшему.

И авгур не подвел, заявив:

— Тебе придется выпить любовный напиток.

Авгур молча смотрел на меня. Он понимал, какой фурор произвели его слова. Они буквально сбивали с ног, переворачивали и меняли все. Легионеру выпить Амброзию? Немыслимо! Кто знает, что из этого выйдет? Авгур сам признался, что давно не практиковал подобного. Вдруг он что-то забыл или перепутал, и я превращусь в овощ. Он серьезно предлагает мне пойти на такой риск?

Мой первый инстинктивный ответ был «нет». Даже так — НЕТ! Никогда и ни за что я не волью в себя эту дрянь. Спасибо, видел, на что она способна.

Но потом я посмотрел на Эву. Когда на нее не обращали внимания, она стояла с равнодушным выражением лица. Оставленная хозяином вещь. Одинокая, никому не нужная. Но, едва заметив мой взгляд, жена расплылась в улыбке. Весь ее вид говорил, что она ждет команды и будет счастлива мне угодить.

Отказаться от предложения авгура означало оставить ее такой. Фактически смириться с гибелью настоящей Эвангелы. Да, у меня будет ее тело. Делай с ним, что хочешь. Но вот беда — ничего не хотелось. Без живого отклика, без подлинных эмоций Эвы мне было банально неинтересно. Чем это будет отличаться от самоудовлетворения?