– Мало им всего, мало! Хотят еще чего-то… Этому их научила старая Надия Совинская, чтобы ей сдохнуть, ведьме. От одной ведьмы вышло еще две ведьмы…

– Что за письма? – спросил я жену председателя.

– Тебе тоже не дам, – ответила она мне. – Ты тут чужой. Тебе нет доверия. Ты молод и хорош собой, но у тебя никого нет, ни жены, ни детей. Тебе нечего терять. Иди и убей этих ведьм, если ты действительно Ведьмак.

– Что ты там мелешь, дура? – пробурчал пьяный Павло и уронил голову на руки.

Я накинул медвежий плащ и вышел в ночь.

Когда я вернулся на следующее утро, обе сестры – Заболоцкие Ульяна и Орыся – были мертвы. Их дом сгорел, а их тела я спрятал в соломе, в телеге председателя.

Петухи в это утро не кричали, и белый туман стелился над селом.

– Я отомстил за ваших девочек, – сказал я председателю. – Мне нужна лошадь. Я похороню ведьм в своем лесу и прослежу, чтобы они никогда не поднялись из могил.

– Как ты их убил? – все спрашивал меня Павло, но я отмалчивался.

Мне не нужны были ни деньги, которые он предлагал, ни продукты. Мне нужна была только лошадь.

– Тогда я вот что тебе скажу, – обратилась ко мне жена председателя. – Если ты вдруг захочешь еще написать что-либо в Желанной, она убьет тебя. Последнее желание тебя убьет. Так написано на роду у всех Ведьмаков. Но ты можешь пожелать, чтобы Тот, кто выполняет желания, каждый вечер ставил свечку в церкви. Только не в церкви Всех Святых. Пусть идет в собор Покрова или Петра и Павла и каждый вечер ставит там свечу. Тогда желания, записанные в Желанной, не будут исполняться.

Так она мне сказала, эта женщина, и больше ничего не добавила. Их дочерей, убитых ведьмами, я вернуть к жизни не мог.

3

То, что написал прадед в своей тетради, читалось с трудом. Буквы казались корявыми и едва поддавались пониманию. Лишь в десять утра Матвей закончил разбирать часть истории об Орысе и Ульяне. Старый Стефан не пояснял, откуда жена председателя знала про Желанную. Возможно, речь об этом пойдет где-то дальше. Но стало вдруг понятно, что следует делать Марьяну, чтобы не убивать.

И Матвей рванулся к телефону. Набрал номер Вивчара, замер, прислушиваясь к гудкам. Марьян взял трубку только с четвертого раза.

– Что ты хочешь? – рявкнул он.

– Ты можешь не убивать! – заорал Матвей. – Есть способ! Я вычитал в тетради прадеда! Попробуй. Тебе надо каждый день ставить свечу в церкви Петра и Павла! Это та, что недалеко от автостанции в Старом городе.

– А если не сработает?

– Ты уже убил тех двоих?

– Уверен, что совет со свечами сработает?

– Почти на все сто! Попробуй!

– Тогда я сейчас отправлюсь в церковь, а потом заеду к тебе.

4

– Я вижу, ты кое-что сумел понять, мальчик, – прозвучал прямо из-под стола мягкий, мурлыкающий голос.

Матвей мог бы поклясться, что, когда он зашел на кухню, под столом никого не было. Он наклонился, и желтые глаза Скарбника сверкнули нахальными и слегка насмешливыми огоньками.

– Что ты про это знаешь? – спросил он котяру.

– Я ничего не знаю. Мне не доводилось читать тетрадь твоего прадеда, мальчик. Но ты наконец понял, что Стефан не оставил тебя без науки. Он просто нанес эту науку буквами на бумагу. Подумал о тебе, мальчик, еще когда тебя не было ни в каких планах.

– Ты видел, как он писал? – догадался Матвей.

– Я много чего видел. И как он убивал тех двух ведьм, тоже видел.

– Ты был в селе Самонивцы? – не понял Матвей.

– Я обязан быть около своего хозяина. Даже если хозяин меня не видит, это не значит, что меня нет, – мурлыкнул кот.

Матвей вдруг вспомнил слова мавки Руськи о том, что к ней приходило чудовище, и отпрянул от стола, старясь не смотреть в горящие желтые глаза.

– Потому что ты дух? – тихо спросил он.

– Ты умный мальчик. Читай тетрадь своего прадеда и набирайся ума, – прозвучало из-под стола, и наступила тишина.

А когда Матвей еще раз заглянул вниз, то никого не увидел.

1

Марьян не пришел и не перезвонил. Его телефон неожиданно замолчал, и оставалось только догадываться, что случилось с Жнецом. А время неумолимо бежало вперед, и Матвей понял, что придется отправляться к старейшей жительнице их городка одному.

Адрес Марьян успел скинуть в «Вайбер», это было недалеко. Можно добраться пешком, не дожидаясь маршрутки и не заводя собственный автомобиль. Матвей решил так и сделать. Он взял с собой прадедов меч, хотя слабо представлял, как с ним обращаться, надел браслет-оберег, чтобы не привлекать внимания, и отправился в дорогу.

Конечно, не факт, что сработало то, что написал прадед у себя в тетради. И не факт, что Марьян успел поставить свечу. Гадкие, тревожные предчувствия теснились в груди, и настроение становилось все мрачнее и мрачнее.

А в небе клубились тучи, и моросил мелкий, еле заметный дождик. Мряка – так называется по-украински такая погода. Действительно мряка, непроглядная, неприятная и холодная. Городок тонул в этой мряке, дома прятались в мороси и туманной дымке, и лишь завитки дыма из труб напоминали о том, что здесь живут люди. Никому не хотелось лишний раз выбираться из дома в такую погоду, поэтому даже около банка не толпились, как обычно, люди. И на почте тоже было пусто. Матвей миновал банк, почту, супермаркет «Рукавичка» и по длинному шоссе зашагал вперед и вперед, уверенный, что сделает все так, как надо.

Домик старой Марыси Данилевской находился в самом конце маленькой улочки. Он прятался под высоченными деревьями, и лишь кирпичная труба торчала среди ветвей, как указательный палец, уставленный в небо. На воротах сидел петух – самый настоящий петух с красным гребешком и глупыми глазами. При виде Матвея он захлопал крыльями и выдал хриплое и мутное «ку-ка-ре-ку», скорее напоминающее карканье ворона, чем крик петуха.

Послышался скрип двери, шаркающие шаги во дворе за высоким глухим забором. Матвей приблизился к калитке и хотел постучать, но петух вдруг бросился на него с высоты, забил крыльями и едва не клюнул в лицо. Матвей вовремя отвернулся и еле успел схватить птицу за крыло, чтобы хоть как-то остановить неожиданное нападение.