class="p1">Оказывая честь папе римскому, ему позволили провести пасхальное служение на латыни в храме Святой Софии в первый день Пасхи. Затем его усадили на троне выше, чем того же патриарха Эпифания.

На следующий день на Патриарший двор, к прибывшему посольству, явилась большая группа священников и монахов, государственных чиновников и пригласили посольских на приём в императорский дворец. И в сопровождении их, почётной процессии, они проводили послов до дворца императора, до Хрисотриклина, палаты для приёма послов и иностранных гостей.

Когда посольских ввели в палату Хрисотриклина, Юстин сидел на императорском троне, одетый в императорское одеяние пурпурного цвета, с короной на голове.

– Ваше превосходительство! – обратился папа римский к императору. – Я вручаю вам требования короля Теодориха и другие, менее важные письма, от меня лично…

Магистр оффиций, приняв от папы письмо с требованиями короля Теодориха и письмо папы, поднёс их императору.

Юстин, подержав в руках письма, передал их своему секретарю.

– И ещё, ваше превосходительство, патриарх Эпифаний и я, ваш покорный слуга, намерены провести в храме Святой Софии встречу с епископами, склонными принять декреты Халкидона!

Юстин, переглянувшись с племянником, ответил:

– Мы не возражаем против такой встречи!.. С письмами же ознакомимся и дадим ответ!

Папа поблагодарил императора за благосклонное отношение к этому мероприятию ортодоксальных священников.

Затем Юстин пригласил папу и членов посольства на банкет в соседней с Хрисотриклином палате.

* * *

На следующий день в храме Святой Софии, в менее официальной обстановке, прошла встреча папы римского и патриарха Эпифания с епископами.

Толпу прихожан на этот раз не пустили в храм.

Папа поднялся на кафедру проповедника, произнёс проникновенную речь в поддержку декретов Халкидона, отметил опасные еретические религиозные течения.

Его слушали молча. Когда он закончил речь, раздались слабые вскрики: «Да здравствует папа! Да здравствует Халкидон!.. Да здравствует император!»…

В этот же день на Патриарший двор вечером явился из дворца посыльный и передал папе, что завтра его хочет видеть император по весьма личному делу: в полдень, у себя во дворце всё в той же палате Хрисотриклин.

– Буду! – ответил папа.

Во дворец он явился со своими посольскими.

У входа в портик гвардейцы, что стояли тут, отдали им честь.

Здесь их встретили патриарх Эпифаний, архиепископы, чиновники дворцовой службы.

В палате Хрисотриклина их уже ожидал император Юстин со своим племянником, сенаторы, снова священники.

– Ваше преосвященство! – обратился Юстин к папе. – Я прошу вас об особой для меня чести!..

Его голос дрогнул.

– Быть коронованным вашей рукой… Эта акция подтвердит крепнущую связь двух христианских исповеданий! И одновременно это будет одобрением, в торжественной форме, императорской внешней политики Византии!..

Папа Иоанн был тронут такой просьбой самого императора. Он понимал важность этой акции в церковной унии и одновременно укреплял этим позицию римской церкви.

И он согласился, благодарный за это императору.

Вперёд вышли патриарх Эпифаний и племянник императора Юстиниан.

– Для акции всё готово, – сказал патриарх.

Коронация прошла обычным образом.

Юстин снял с головы корону, положил её на специальное серебряное блюдо и передал блюдо одному из экскувитов. Затем он вступил на щит, вокруг которого стояли экскувиты и схоларии. Блюдо же с короной поднесли папе… Папа бережно, как будто священнодействовал, взял с блюда корону двумя руками, подошёл к щиту… Экскувиты расступились, пропуская его… Он же подошёл вплотную к императору и со словами: «Провозглашаю вас законным императором Восточной Римской империи!» – возложил корону ему на голову.

В палате раздались крики гвардейцев: «Юстин – твоя победа! Слава Юстину, императору!»

После этой торжественной акции всех пригласили в банкетный зал.

В этот день папа Иоанн вернулся на Патриарший двор в состоянии лёгкого возбуждения, с мыслями об унии церквей, до момента которой оставался всего один шаг. И он не думал о престарелом короле Теодорихе.

Но впереди было ещё одно важное дело: обсуждение с императором требований короля Теодориха.

Юстин обещал папе выполнить все требования короля Теодориха с одним исключением: он отказался возвратить арианству тех, кто уже принял совет Халкидона, так же как вернуть церкви, которые были конфискованы и уже преобразованы к ортодоксальному Символу веры.

В последний день приёма посольства, перед отъездом, чтобы как-то сгладить впечатление от этого отказа, Юстин обратился к папе совершенно с другим делом.

– Ваше преосвященство, позвольте поднести от византийских церквей для римских церквей скромные подарки!..

Он сделал знак патриарху Эпифанию. А тот кивнул головой священникам, стоявшим в стороне с серебряными блюдами, на которых лежали подарки.

И священники поднесли папе подарки для украшения базилики Святых апостолов Петра и Павла, церкви Святой Марии и церкви Святого Лаврентия: золотой металлический кружок, украшенный драгоценными камнями, золотую чашу, также украшенную драгоценными камнями, пять серебряных чашек и пятнадцать цепочек, сплетённых с золотом…

Домой посольство возвращалось через Фессалоники[64]. Там в это время появилась какая-то эпидемия. И одному участнику посольства, патрицию Агапитусу, не повезло, он заболел и умер. Другие участники добрались до Равенны благополучно в середине мая.

Теодорих был раздражён результатами миссии, особенно отказом Юстина восстановить в старой вере тех ариан, которые уже приняли основы ортодоксального православия. Папу римского и его посольских он задержал в Равенне для дальнейшего разбирательства. Подорвав в этой поездке и так слабое здоровье, папа Иоанн вскоре умер после прибытия в Равенну, 18 мая 526 года. Его тело перевезли в Рим и предали покою в соборе Святого Петра.

* * *

Через десять дней после смерти папы Иоанна, 29 мая 526 года, в Сирии произошло сильное землетрясение, разрушившее полностью город Антиохию.

Когда Юстину сообщили об этом, он, шокированный этим, не сдержался и заплакал.

Племянник, Юстиниан, посетивший его, стал успокаивать:

– Ничего, ничего! Восстановим!..

Юстин же вспоминал, как жил в Антиохии несколько месяцев во время персидской войны в прошлом, двадцать лет назад.

– А какой там климат!.. А церкви!.. Рядом море, великолепная гавань! Я много видел прекрасных мест там! И другие, кого я спрашивал, тоже говорили, что это одно из чудес света!..

Он снова сморщился. Его тянуло выплакаться, уже по-стариковски! Но смущало присутствие племянника.

В это время к нему пустили монаха, который просился, кричал, что он из Антиохии.

Сначала от волнения монах не мог говорить, ничего не мог сказать путного. Ему дали вина. Он, выпив, пришёл в себя, успокоился, стал рассказывать, что видел собственными глазами.

– Когда на церкви Кратион зазвонили для богослужения, то в этот момент началось землетрясение!.. Затем полыхнул пожар! Монахи, уцелевшие там, мои собратья, говорят, что опустошение было полным!.. Ни домов, ни церквей, ни монастырей, ни другие святые места не пощадило разрушение!..