Но он лишь слабо улыбнулся мне и вернулся к своей работе.

Экран телефона не светился, но под разбросанными газетными листами я сразу заметила розовый чехол, который мне купила Вайда. С каждым шагом сердце словно подскакивало в горле.

Помедлив секунду, я перевернула мобильник.

Это был Толстяк.

«Можно подумать, я очень занята?» – захотелось написать мне. Но вместо этого я набрала:

Я выглянула из окна. Всю неделю ледяные дожди сменялись мокрым снегом и наоборот. В квартирах Толстяка и Вайды сразу установили жучки. Если мы встречались снаружи, значит, информация предназначалась только для меня.

Впервые оказавшись в его квартире, я ощутила слабые уколы от аккумуляторов, питавших микрофоны. Когда мы вышли прогуляться и встретиться с Кейт, Толстяк сказал, что причин для беспокойства нет: жучки – это дополнительный аргумент в пользу того, что им можно доверять.

– Сузуми, всe в порядке, ты готова? – окликнула меня миссис Флетчер.

Я быстро ответила на последнее сообщение Толстяка и, как и обещала, выключила мобильник. Я понятия не имела, как следующие два часа у меня получится на чем-то сосредоточиться.

– Готова.

Толстяк ждал меня в своем любимом месте в парке Меридиан-Хилл, расположенном в нескольких кварталах от небольшого многоквартирного дома. Президент Круз и ее кабинет выделили здание для членов Совета Пси, в который вошли представители от каждого из реабилитационных лагерей. Перед открытием Меридиан-Хилл, как и другие городские парки и памятные места, успели привести в порядок, вот только огромный фонтан, его главная достопримечательность, был по-прежнему отключен, и вода в нем набиралась только из-за непрестанно моросившего дождя.

Но Толстяка, который, усевшись на ограду, рассматривал сооружение, похоже, это совсем не волновало.

Приближаясь, я замедлила шаг. Почему-то, увидев, как он сидит там, я ощутила укол боли и невольно обхватила себя за плечи, пытаясь избавиться от покалывания под кожей. Парень промок насквозь: его одежда защищала от холода, но не от дождя. Без зонтика. Без шапки. И даже без перчаток?

Что-то не так.

Он глубже зарылся подбородком в шарф, потирая голые руки. Стоявший рядом мокрый портфель ничем не отличался от тех, что держали в руках бизнесмены и чиновники, которые торопились домой через парк по его переплетенным тропинкам. Одна молодая женщина, заметив Толстяка, замедлила шаг, уставилась на него, словно не поверив своим глазам, и чуть не споткнулась.

Парень привстал и потянулся, чтобы ее поддержать, но женщина побледнела и отдернула руку, прижав ее к груди. Опустив голову, она молча поспешила прочь.

Когда я увидела его растерянное выражение, мое сердце сжалось. Та женщина понятия не имела, что он за человек. Я покачала головой и тяжело вздохнула. Вот для чего всe это нужно. Вот почему такие, как мы, образовали Совет. Нам нужно убедить людей, что бояться им нечего.

«Она не боялась, – прошептал тихий голосок в моем сознании. – Она испытывала отвращение».

Отвечающий за безопасность Толстяка агент Фрэнк нахмурился – он сидел на соседней скамейке, делая вид, что читает газету. Но Толстяк просто уселся обратно, опираясь руками о холодный камень. Он как можно выше поднял плечи, будто пытаясь защитить уши от холода. Не знаю, из-за чего его лицо стало таким напряженным – из-за той женщины или из-за того, о чем он думал сейчас. Мне не нравились оба варианта.

Когда я подошла к Толстяку, дождь громко колотил по моему розовому зонтику. Услышав шлепки моих шагов по лужам, парень обернулся.

– Отличный вечер ты выбрал для прогулки, – сказала я, держа зонтик над нами обоими.

Толстяк улыбался нечасто, и потому я так любила эти редкие искренние улыбки.

– Привет… – Внезапно взгляд его глаз, скрытых за стеклами очков, стал настороженным. – Погоди, а куда делся твой телохранитель?

Аурелия была очень милой – гораздо лучше, чем Фрэнк, и научила меня заплетать французскую косу.

– Ее отозвали. Начальство сказало, что я больше не публичная фигура, и все мои нужды должна обеспечивать Кейт.

Фрэнк посмотрел на нас и снова принялся контролировать обстановку в парке. Мужчина встал, потянулся и переместился на другую тропинку, чтобы у нас появилось немного больше личного пространства. Я заметила, что его зеленоватые штаны были слишком легкими – не по сезону, но, похоже, Фрэнка это обстоятельство совсем не беспокоило.

– Это мы еще посмотрим! – раздраженно фыркнул Толстяк. – Не публичная фигура! Как будто твое имя и лицо не мелькают в новостях уже несколько месяцев. А вчера вечером я сам видел, как один из каналов повторял твое интервью! Поверить не могу. Ну я знаю, с кем поговорить…

– Как ты думаешь, у Фрэнка это единственная пара штанов? – перебила я парня. – Может, нам купить ему другие – потеплее. Вдруг у тебя войдет в привычку сидеть на улице в самый мороз, погрузившись в свои глубокие мысли.

– Даже не думай стащить одежду у него из шкафа и заказать новую, – предупредил меня Толстяк.

– А ты в своей так хорошо смотришься! И с размером я угадала, да?

Толстяк всегда заботился о том, как он выглядит, даже когда мы путешествовали в «Бетти». Лиам часто посмеивался над ним из-за того, что тот гладил рубашки, но иначе Толстяк не мог. И вообще он принадлежал к числу тех, на кого всегда можно положиться. Для своих первых пресс-конференций парню пришлось одолжить костюм у отца. Одежда была ему велика, но просить у родителей деньги на новую Толстяк не стал. Им нужно было оплатить медицинские расходы, потому что папе Чарльза понадобилась операция на открытом сердце.

Я спросила Кейт, не положено ли Толстяку небольшое пособие, чтобы он не перекапывал контейнеры для пожертвований в поисках приличного делового костюма. Мы подали прошение на имя Круз, и она выписала мне личный чек на сумму, которой хватило для покупки трех новых. Когда-нибудь Толстяк начнет получать достаточно, чтобы ни у кого ничего не просить. Но это случится еще очень нескоро. Сейчас Толстяк и Вайда отрабатывали оплату квартиры и питания. После того как ООН лишила должности Грея, мы столкнулись с ужасными нарушениями в распределении продуктов, и ситуация пока еще не выправилась.

Толстяк так усердно работал, а в ответ люди шарахались от него или выкрикивали оскорбления, когда он ехал на метро на работу. Он заслужил возможность порадоваться хотя бы чему-то.

– Я вдруг подумал, что ты собираешься забраться еще в чью-то квартиру, и у меня чуть инфаркт не случился, – прищурился Толстяк. – Ладно, хватит отвлекаться. Если тебя отвез не телохранитель, то как ты сюда добралась? Если ты ехала на метро одна, лучше соври.