В итоге Валерий пришел к мнению, что Павлюченко и самому мало что известно о планах Марго.

«Ну и ладно», — подумал он.

Где-то там, на самом донышке своей души, Валерий тщательно скрывал не только от других, но и от самого себя веру в то, что случится чудо — Таисия прозреет и вернется к нему. К тому же он верил Марго.

Она с детства была для него доброй феей. Когда он был маленьким, старшая сестра совершала для него маленькие чудеса почти постоянно. Валерий давно вырос, окончил институт, устроился на хорошую работу, стал зарабатывать далеко не маленькие деньги, но где-то глубоко в его подсознании все еще жил маленький мальчик, уверенный во всемогуществе старшей, искренне любимой сестры.

Вот и на этот раз Маргарита совершила для него казалось бы, невозможное! Он женился на Таисии.

Оставшись на наедине с Таисией, своей бывшей любимой невестой и теперешней женой, Валерий, несмотря на ощущение счастья, кружившее ему голову, чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, как правильно себя с ней вести. Он понимал, что она растеряна больше его. Ведь если он был настроен сестрой на исполнение своего заветного желания, хоть и не верил в успех, то для Таисии все произошло спонтанно.

Валерий только сейчас сообразил, что Таисия потрясена поступком Мартова, ведь она, наверное, любила его. При этой мысли Валерий невольно поморщился и поспешил успокоить себя: «Нет, она просто увлеклась этим проходимцем».

Опытному ловеласу ничего не стоило вскружить голову неопытной, наивной девушке. Именно такой выглядела сейчас Таисия в глазах Валерия. И он думал о том, что хорошо, что побег Мартова случился сейчас.

Валерий не сомневался, что он рано или поздно все равно бы бросил Таю. А ведь к тому времени у них уже могли бы родиться дети, и тогда ей было бы, несомненно, гораздо больнее, чем сейчас.

Он мысленно поблагодарил сестру и восхитился ее умом.

«Интересно, как ей удалось уговорить Мартова уехать?»

Но надолго на этой мысли его внимание не задержалось.

Он подумал о Тае. Ее нужно успокоить, утешить.

Он подошел к ней и, опустившись на колени, спросил:

— Таюша, ты хочешь есть?

Она покачала головой:

— Нет. — Подняла голову, и он увидел, что в ее глазах стоят слезы.

— Может быть, ты хотя бы чаю выпьешь? — спросил он поспешно.

— Чаю выпью, — ответила она, скорее из жалости к нему.

Несмотря на свое состояние, девушка успела заметить, что ее молодой супруг перепуган не меньше ее и абсолютно не знает, что же ему делать дальше.

Ухватившись за согласие жены выпить чашку чая, Валерий тут же унесся на кухню с такой быстротой, что Таисию обдало легким ветерком с запахом его одеколона. И она отметила про себя, что все еще хорошо помнит этот аромат, чего скрывать, он ей нравился.

Вскоре они пили чай на его чистенькой кухне.

Таисия уже настолько пришла в себя, что отметила: «Здесь не обошлось без женской руки».

И эту руку она хорошо знала, так как это была рука Марго, ее единственной близкой подруги.

«Я здесь кое-что изменю, — продолжала думать Таисия, — конечно, не все и не сразу…»

Валерий поставил на стол вазочку с печеньем:

— Твои любимые соленые крекеры, — сказал он.

— Ты не забыл, — тихо вырвалось у нее.

— Как бы я мог это сделать, — так же тихо давался он.

Она удовлетворенно кивнула, и он осмелился положить свою руку на ее. И Таисия не убрала своей руки, только подумала машинально о том, что Валерию всегда не хватало смелости…

Марго уверяла подругу, что робок он только ней, с Таисией, потому что любит ее. А на работе он, например, добился большого успеха, быстро стал руководителем отдела, и теперь под его началом трудятся уже более ста человек.

Таисия была вынуждена мысленно согласиться с подругой. И тут ей пришло в голову, что Владимир взял ее именно своим напором, в смелости Мартову отказать было нельзя.

Хотя Маргарита называла это наглостью.

Голос Валерия донесся до нее как бы издалека:

— Уже поздно, ты, наверное, устала. — Да, пожалуй, — согласилась она.

— Я постелил тебе в спальне, — проговорил молодой супруг, не поднимая глаз.

— Мне? — переспросила Таисия.

— Да.

— А ты?

— Я в гостиной лягу, там удобный диван. Девушка облегченно кивнула, и Валерий, заметив это, подавил грустный вздох.

— Ты иди, ванна тоже готова, — сказал он.

Прошло минут сорок, свет по всей квартире был выключен, воцарилась тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов. Оба долго не могли заснуть, каждый ворочался на своем месте и, словно четки, по дням перебирал мысленно события, случившиеся после их расставания.

Измученный своими переживаниями, молодой супруг заснул ближе к утру, и, как ему показалось, не прошло и пяти минут, как кто-то разбудил его.

Валерий открыл глаза и увидел Таисию. Она лежала рядом с ним и осторожно гладила его лицо.

— Тая? — спросил он охрипшим голосом.

— А ты ожидал увидеть кого-то другого? — засмеялась она несколько натянуто.

— Нет. но…

— Тсс… — Она приложила указательный палец сначала к своим губам, потом к его. А затем стянула с себя легкий халатик, под которым ничего не было, и прижалась к его губам жадным поцелуем.

Он едва не задохнулся, а потом обхватил ее стан обеими руками, перевернул жену на спину и стал покрывать все ее тело горячими нетерпеливыми поцелуями.

Вихрь, подхвативший их обоих, закружил, задурманил и, стерев границы реального мира, унес их в заоблачные сады искушения и наслаждения. А когда они оба, обессиленные и счастливые, снова оказались на земле, Таисия спустя пару мгновений рассмеялась.

— Ты чего? — спросил Валерий.

— Просто подумала, что у всех нормальных людей бывает брачная ночь, а у нас произошло брачное утро!

— Неважно, как называется наше брачное таинство и в какие часы оно случилось, главное, что мы по-настоящему стали мужем и женой. И я очень счастлив. А ты?

— И я, — пропела она радостно.

— Тогда давай подумаем о том, куда нам отправиться в свадебное путешествие.

— Я хотела бы побывать на Байкале, — сказала она.

— Так в чем же дело?! Считай, что мы уже летим туда!

— Только давай не сейчас, а в августе.

— Как скажешь, любимая, — ответил Валерий и ласково взглянул на жену.

Прошло, вернее, пролетело одиннадцать дней.

* * *

Следователь Александр Романович Наполеонов проснулся от того, что его кто-то тормошил:

— Шура, проснись!

С трудом разлепив глаза, он увидел склонившуюся над ним мать и спросил обиженно:

— Ма, ты чего? Дай мне отоспаться хоть в мой заслуженный выходной.