– Расскажите нам о нем, – говорит Мак.

– О Лиаме? А что о нем рассказывать?

– Насколько мы понимаем, они довольно долгое время встречались.

– Да, еще с детства. Тэрин только из-за него и в Северо-Восточный университет поступила. Она все делала, лишь бы быть с ним.

– Он никогда не делал ничего плохого вашей дочери? Может, бил?

– Что? Нет, никогда. – Бренду аж передернуло. – Она никогда ни о чем таком мне не говорила.

– А рассказала бы? Если бы такое случилось?

Бренда смотрит то на Мака, то на Фрэнки и пытается понять, зачем они задают ей все эти вопросы, и наконец отвечает:

– Я не понимаю, о чем Тэрин должна была мне рассказывать. Последние недели она вообще мне не звонила… Не знаю, что там происходило. Если бы я была рядом. Если бы могла быть рядом и как-то ее поддержать. Если бы могла скопить денег…

– Бренда, вы ни в чем не виноваты, – как можно спокойнее, ровным голосом говорит Фрэнки. – Поверьте мне, в том, что случилось, нет вашей вины.

– Но это как-то связано с Лиамом?

– Мы пытаемся это выяснить. Вы знали, что они перестали встречаться?

Бренда качает головой и вздыхает:

– Меня это не удивляет.

– Так, значит, Тэрин не говорила вам об этом.

Бренда снова смотрит на свитер, который все это время не перестает гладить.

– Похоже, она мне о многом не рассказывала.

– Лиам сказал, что они перестали встречаться несколько месяцев назад, – говорит Фрэнки. – Судя по его словам, Тэрин тяжело восприняла их разрыв и долго не хотела с этим мириться.

– А он хоть расстроился? – резко спрашивает Бренда. – Или ему все равно, что моя дочь умерла?

– Он действительно был в шоке, когда узнал о случившемся.

– В шоке, да, но он будет жить дальше. Мужчины всегда переступают и идут дальше.

– Миссис Мур, – говорит Мак, – в жизни вашей дочери был кто-нибудь, кроме Лиама? Другой парень?

– Нет. Он всегда был ее единственным.

– Вы в этом уверены?

– Почему вы спрашиваете о других парнях? – Бренда хмурится. – Вам известно что-то, чего я не знаю?

Мак с Фрэнки переглядываются, никому не хочется обрушивать на Бренду эту новость.

– Хотела бы я, чтобы это было не так, – говорит Фрэнки, – но ваша дочь была беременна.

Бренда теряет дар речи и прижимает ладонь ко рту, но плач все равно вырывается, тонкий такой, похожий на вой. У Фрэнки сжимается сердце – она ведь тоже мать. Бренда обхватывает себя руками и начинает раскачиваться взад-вперед, сотрясаясь от сдавленных рыданий. На это жутко смотреть, Мак отворачивается, а Фрэнки – нет, она усилием воли заставляет себя оставаться свидетелем этой муки и молча, терпеливо ждет, пока Бренда не перестает рыдать.

– Значит, вы не знали, – говорит Фрэнки.

– Почему она мне не сказала? Я – ее мать! Я должна была знать! Что бы ни случилось, я бы всегда ей помогла. Мы бы воспитали ребенка вдвоем. – Бренда поднимает голову и смотрит на Фрэнки. – А он что про это сказал?

– Лиама мы об этом пока не спрашивали. Хотели сначала поговорить с вами.

– Представляю, как бы он воспринял такую новость. А его родители? Их драгоценный сынок женится на какой-то девочке исключительно потому, что она забеременела? Конечно, но только не на такой, как моя дочь. – Бренда начинает злиться, выпрямляется и расправляет плечи. – Так вот, значит, почему моя дочь убила себя. Потому что этот парень не захотел на ней жениться.

Фрэнки не находится, что на это сказать. Возникает пауза. Бренда хмурится.

– Детектив Лумис?

– Мы не в курсе, нам еще многое предстоит выяснить, – наконец говорит Фрэнки.

Бренда смотрит на Мака, потом опять на Фрэнки. Она женщина неглупая и понимает, что они не говорят ей о чем-то принципиально важном.

– Вот прямо несколько минут назад вы спросили меня о Лиаме. Не бил ли он Тэрин. Почему вы об этом спросили?

– Мы рассматриваем все варианты, это наша работа.

– Он ее бил? Бил или нет?

– Мы не знаем.

– Но узнаете? Узнаете ведь? Обещайте, что узнаете.

Фрэнки смотрит Бренде в глаза. Они обе матери.

– Я узнаю. Обещаю.

В это утро «золотой мальчик» Лиам не кажется таким уж «золотым», а ведь всего неделю назад Фрэнки казалось, что этот амбициозный и мечтающий о карьере адвоката парень – завидный жених для любой дочери. Теперь он сидит перед ней на стуле, ему явно некомфортно, и он старается не смотреть ей в глаза. Глядя на него, сразу понятно, что он ничем не лучше парней, которых приводят в дом ее дочери. А может, даже и хуже.

– Клянусь, я не вру. Я порвал с Тэрин еще в декабре, – говорит Лиам. – Она просто не могла принять это. Я отдал вам свой телефон. Там же видно – она мне постоянно звонила и слала эсэмэски. Иногда просто выскакивала навстречу, как черт из табакерки. Я ни сном ни духом, а она раз и уже рядом. Она преследовала меня, пока не случился тот скандал в ресторане, о котором я вам рассказывал.

– Вы сказали, что порвали с Тэрин в прошлом декабре. Но я хочу знать: когда вы в последний раз занимались сексом?

Фрэнки годится Лиаму в матери, и он невольно краснеет, когда слышит от нее такой вопрос. Лиам смотрит на Мака, как будто рассчитывает, что тот, как мужчина, поможет ему выкрутиться из такого затруднительного положения. Но Мак смотрит на него, как на пустое место, и просто ждет ответа.

– Не помню, – бормочет Лиам. – Я же уже говорил – мы расстались где-то под Рождество.

– И когда в последний раз у вас был секс?

– Ну, тогда и был… Я думаю.

– Но вы не уверены.

– Уверен, не уверен – это так важно?

– Поверьте, важно. И мы хотим знать правду, Лиам. Вы умный парень и собираетесь в юридическую школу. То есть вы в курсе, какие последствия ждут того, что пытается обмануть офицера полиции.

До Лиама, похоже, начинает доходить серьезность положения, в котором он оказался.

– Это было, – еле слышно говорит он, – было, наверное, где-то в январе.

– Когда конкретнее?

– Сразу после рождественских каникул.

– И к этому времени вы уже встречались со своей новой девушкой. Либби, так ее зовут?

Лиам мельком смотрит на книжную полку, где стоит фотография роскошной брюнетки, которая делает губы «уточкой» на камеру. Быстро отводит взгляд, как будто ему становится неловко из-за такой фотографии.

– Я не собирался с ней спать.