Квентин Карторен, в отличие от своего бывшего надзирателя, располагался в тепле. Дверь его камеры не запирали, хотя охрана имелась, а еще его досыта накормили и снабдили несколькими одеялами. Майрон внимательно посмотрел ему в лицо, стараясь найти какое-нибудь фамильное сходство с королем Бейероном, но, кроме высокого лба, что-то пока не получалось. Квентин был ладно сложенным брюнетом выше среднего роста, кареглазым и белокожим. Лицо его, явно не простонародное, заросло щетиной.

– Грех жаловаться, монсеньор.

– Вот и слава Господу-Кузнецу. Поговорим начистоту?

Спасенный удивился лишь тому, как быстро маг выяснил правду, и позволил себе связать эту эффективность с криками, раздававшимися недавно.

– В ближайшее время я найду способ безопасно переправить вас в Ривен, а до тех пор расположитесь в более удобном жилище. У нас тут под лесом, знаете ли, небольшое поселение.

– Спасибо, конечно, однако нельзя ли переместить меня куда-нибудь еще?

– Вы не хотите возвращаться домой?

– Ривен – моя родина, а не дом, я покинул ее в детстве и не собирался возвращаться.

– То есть… становиться преемником дяди вы тоже не собирались?

– Ни в коем случае. Честно говоря, я полагал, что Ривен станет един с Риденом, когда узнал о свадьбе кузины. Пожалуй, трон и корона – это последнее, чего я желаю в своей жизни, – ответил Квентин Карторен.

Волшебник покинул его в задумчивости, но это не помешало ему связаться с Талботом Гневливым через сигнарий и назначить встречу. Этот прочный канал связи между двумя магами послужил нитью, по которой не без труда, но все же удалось провесить стабильный портал.

Встреча произошла на опушке леса, Талбот явился один, поприветствовал новоиспеченного принца и отправил его на другую сторону, но сам помедлил.

– Вижу, ты преуспеваешь, мой мальчик, – сказал он. – Даже сейчас ухитряешься влиять на политику целых стран.

– Судьба такая.

– Хорошая шутка. – Талбот даже не улыбнулся. – Ты уже выбрал себе новое имя?

– Я Майрон Синда с недавних пор.

– Вот как? Даже фамилию себе выбрал? И как ощущения?

– Странные.

Маги молча разглядывали друг друга, Талбот не изменился с их последней встречи, но его бывший ученик изменился изрядно.

– Как Райла? – спросил Майрон наконец.

– Лучше. Начала говорить понемногу, часто произносит твое старое имя.

– Я рад, – искренне ответил серый маг.

– Что ты намерен делать теперь?

– Вести войну, – пожал плечами Синда. – У меня пока нет четкого плана, лишь одно ясно.

– Что же?

– Я должен уничтожить как можно больше вражеских магов. Они называют себя Драконами Нового Грогана, слышали? Выступают на стороне Архаддира вместо поверженных магов Мистакора, носят медные доспехи с украшениями в виде чешуи – упрощенные реплики лат гроганских боевых колдунов. Драконы Нового Грогана плюют на законы, используют боевую магию массового поражения. Весь запад Марахога в огне, а Золотой Король укрывает их от церковников.

– Раньше он хотел эту страну для своего сына, а теперь он хочет ее мертвой. Просто потому что боль отравляет его…

– Понимаю, – холодно ответил Майрон. – И поэтому я убью их раньше, чем они исполнят волю Маэкарна. И волю Шивариуса.

– То… Майрон, – вздохнул Талбот, – когда человек слишком много убивает, он начинает упиваться смертью и превращается в дракона, отчего даже те, ради кого он убивал, становятся его врагами. Я вижу твое сердце и ярость в нем. Я вижу твой разум и тьму в нем. Я вижу твои дела и амбиции. Не дай всему этому погубить в тебе человека. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я, Талбот Гневливый.

Великий боевой маг приобнял бывшего ученика на прощанье и скрылся в арке портала. Серый же волшебник поднял взор к небу, по привычке выглядывая комету, однако увидел только хмурые облака.

Уединившись в одной из подземных кузниц, Майрон трое суток ковал новый артефакт. Заклинания сдерживания и извлечения, конденсации и конвертирования, понимания и узнавания, отречения и наказания одно за другим вплетались в структуру материала, делая обычный предмет магическим. Получился длинный тонкий кинжал, почти что короткий меч, но все же кинжал. У него была изящная выгнутая гарда, лезвие из отполированного хрусталя, испещренное тайнописными знаками, и оплетка рукояти серебристого цвета. В память о прошлом кинжал получил серебряное навершие в виде совиной головы.

Закончив работу и поместив ножны с артефактом на пояс, волшебник отдал Шоху Дразаю последние указания и в сопровождении двоих солдат покинул лес. Перед тем, правда, Майрон начертал на небольшой полянке магический круг, вложил в него изрезанную письменами пластинку льда и поднял на ноги снежного голема в виде огромного жеребца. Трое всадников выехали на земли сармарки Тулараф, двое скакали на вороных конях, третий – на белом.

Двигались они по дороге на запад, понемногу забирая к югу. Голем легко вспарывал грудью снег, не сбавляя скорости, а спутники ехали следом. За четыре дня пути им не встретилось ни единой живой души, ни одной жилой деревни. Беженцы постарались убраться подальше от войны еще до начала зимы, города запирали ворота, выпуская разъезды только на большак. Трудно было представить, сколь тяжелым испытанием стала для маров война. Вскоре мог начаться голод.

Ненужных встреч с разъездами троица избегала при помощи магии, но чем южнее они забирались, тем опаснее становилось. На северном берегу Ореда раскинулся огромный военный лагерь армии Марахога, в то время как на южном стоял лагерь еще больший – риденский. Не так давно киханские партизаны узнали, что в северном лагере пребывал не абы кто, а сам Ольрий Денестре, могущественный сарон, ставший одним из главных военачальников королевства после начала войны. Весь южный фронт находился под его командованием, и даже маршал Деригон, командовавший восточным фронтом, отчитывался перед Денестре прежде, чем перед королем. Именно в гости к этому влиятельному господину и хотел наведаться Майрон.

Приблизиться к лагерю вплотную не получилось: слишком хорошо его охраняли. Любого, попытавшегося проникнуть внутрь без соответствующих прав, хватали и вели к палачам. Майрон, возможно, мог надеяться на встречу с сароном, если бы представился своим старым именем, однако он не собирался этого делать.

– Наши действия, господин?

– Мне надо всего лишь заявить о себе, – сказал Майрон, созерцая дым тысяч костров, поднимавшийся из-за высокого частокола.

Серый маг прикрыл глаза, прислушиваясь к току гурханы в астральном теле, глубоко вдохнул морозный воздух и стал усиленно втягивать магическую энергию из окружающего пространства. Кровь побежала по венам быстрее и начала разогреваться, ее шум в голове нарастал, начала расти и боль. Все это походило на оттягивание некоего тугого метафорического жгута, чтобы в нужный момент его отпустить и услышать громкий хлопок. Наконец излишки неусвоенной гурханы выплеснулись вовне, порождая громогласный астральный крик.