– Более чем.

– Отчего он так хохочет?

– Не знаю. – Денестре опустился на резной стул, потирая виски. – Возможно, его веселит то, что мы с Грэхамом побились об заклад и твой успех стоил мне небольшого состояния.

– Надо было верить в меня.

– Да уж, легко подмечать чужие ошибки, когда дело уже сделано. Хотя… возможно, он веселится, перебирая в памяти текст, который мы вложили в те письма…

Гном свалился со стула.

– Они достигнут Радована, говоришь? М-да. Какой конфуз. Хотя, раз уж мы все равно воюем…

– Ой, не могу! Ща портки намочу!

– Ну довольно, Грэхам! Ты ведь уважаемый гном! А что до вас, господин Синда… – Денестре вернулся к своему обычному состоянию. – Для формирования егерского батальона мне нужен список солдат и офицеров…

Майрон изъял из сумки заранее подготовленные листы с именами.

– Ваша самонадеянность меня одинаково раздражает и восхищает.

– Что с остальными требованиями?

– Сейчас же отошлю приказ в королевскую канцелярию, но это требует времени. В условиях запрета на магическое перемещение – особенно. Придется положиться на почтовых птиц.

– Я обожду.

– Не сомневаюсь. Или вы можете, так сказать, закрепить положительное впечатление. Мне определенно нужен такой человек среди союзников, и я дам вам обещанное, однако… хотелось бы обрести полную уверенность.

– К делу. – Майрон ожидал, что его попытаются чрезмерно использовать, так что решил немного потерпеть.

Подтверждением доверия стало представление серому магу большой стратегической карты, используемой главным штабом военных сил Марахога.

– К сожалению, наступление риденцев было столь массированным, что сармарку Ковхидар мы потеряли. Сейчас на пути врага стоит полноводный Оред, а пользоваться магией для переброски сил мы ему не позволяем. Это дает нам время для маневра, сбора сил и подготовки обороны, однако скоро, может статься, наступление продолжится. Нам стало известно, что из Парс-де-ре-Наля вышла флотилия: тридцать кораблей, из которых половина – транспортники для переправки солдат, а вторая половина – боевые. Они уже прошли соединение трех рек и поднимаются по Ореду. Скоро часть риденских войск отойдет восточнее, где корабли примут их на борт и перебросят на северный берег. У меня, к сожалению, сейчас нет сил для предотвращения этого маневра.

– Что требуется от меня?

– Странный вопрос. Корабли не должны прибыть к месту погрузки войск.

– Хорошо.

– На них много солдат и оружия.

– Я понял.

– И магов тоже. Они защищают флот и расчищают лед с пути следования.

– Разумеется. Дайте мне более точные координаты, и я обо всем позабочусь.

– Побьемся об заклад, что он преуспеет? – предложил сарону белый гном, когда волшебник покинул шатер.

– Отстань, Грэхам, я и так уже нищий из-за тебя.

Альфонсо де ля Ратта вытащил из ножен магический клинок и в тысячный раз подивился внутреннему сиянию металла. Долгое время он был вынужден пользоваться мерзким жезлом, никудышным и слабым артефактом, который ему в качестве наказания запрещали менять. Это была унизительная, жалкая участь, которую колдун перенес стоически. Теперь, когда были сформированы Драконы Нового Грогана, все маги, чародеи и колдуны, вступившие в это боевое крыло Мозаики, получали комплект зачарованных лат и магический меч. И до чего же они были хороши!

Новые артефакты заставляли Альфонсо чувствовать себя непобедимым: невесомые доспехи постоянно подпитывали магической силой, способные самостоятельно выставлять защитные заклинания; алый плащ позволял без труда левитировать; клинок хранил несколько стационарных боевых заклинаний, их не надо было даже знать, достаточно пожелать и взмахнуть, чтобы уничтожить кого угодно; шлем, украшенный рогами и драконьей мордой, венчал этот набор сокровищ, он позволял поддерживать связь со всеми ближайшими собратьями, мгновенно пробуждал чары Истинного Зрения, Внутреннего Взора и еще многие другие, позволявшие лучше ориентироваться. И все это теперь принадлежало Альфонсо.

Колдун приблизился к носу корабля, взмахнул клинком и послал вперед волну раскаленного воздуха, топившую ледяной панцирь Ореда. Флотилия продолжала плыть в облаках теплого пара, неустанно работая веслами, в то время как по обоим берегам уже долгое время мрачнел Киханский лес.

– Ведущий – группе, – произнес Альфонсо, – все чисто.

– Второй: все чисто.

– Третий: все чисто.

Голоса братьев по оружию продолжали звучать в шлеме, пока перекличка не закончилась. Все чисто. Флотилия двигалась в рамках расписания и должна была выйти к месту назначения вовремя. Альфонсо отвечал за это головой. Чтобы вырваться из списка неудачников, ему пришлось помотаться по всему миру, исполняя самые разные, как правило, грязные поручения Мозаики. Фактотум нижнего звена, уборщик, вор, убийца; в лучшем случае – посланник. Наконец его перевели, ему дали достойное оружие и шанс. Он не мог оплошать.

– Что-то не так, – подал голос Мегнерот, – вы чувствуете?

Остальные ответили отрицательно.

– Что-то не так с водой…

– Конкретнее, – попросил Альфонсо, стараясь не выдавать напряжения.

Среди всех назначенных на эту миссию Мегнерот был единственным гидромантом, остальные – по большей части аэроманты и боевые маги. Им приказали оборонять корабли и стараться поддавать парусам попутного ветра. Таким образом, среди прочих он лучше всех разбирался в воде.

– Посмотрите в воду, она кишмя кишит чем-то.

Шлем немедленно пробудил Истинное Зрение. Вода действительно кишела.

– Это топлецы! – первым сориентировался Обенгар.

Майрон открыл глаза и глубоко вдохнул. Ему было погано. Ощущение общего недомогания охватило тело, во рту царил привкус слякотной затхлости, холодный воздух покусывал кожу, глаза не видели ничего в кромешном мраке. Да еще и пальцы обеих рук были помещены во что-то… он вспомнил во что, и стало еще хуже.

Чтобы воплотить свой план и не сталкиваться с тридцатью вражескими магами одновременно, серый решил обратиться к тому, что он получил от победы над Фернаном Кожемордой. Контроль над речной нечистью – вот в чем тот колдун был хорош. Но он оттачивал навыки годами, а Майрон приобрел лишь крупицы его способностей и, разумеется, не мог надеяться на тот же эффект. Тогда рив нашел на берегах Наля полузатопленный грот, в котором зимовала стая топлецов, перебил их, оставив жить две особи, и подготовился к ритуалу Анш-Нимасэду.

Ценой немалого перенапряжения сил ритуал сей временно увеличивал те или иные возможности волшебника при условии наличия подходящего проводника. Для Майрона таковым стали живые топлецы, чьи головы он вскрыл и в чьи мозги запустил пальцы. Дальше был транс и направление пробудившихся от спячки чудовищ по всему дну реки. В ход пошли и заранее призванные элементали.