Осыпаемый ударами Этельберт неуклонно загонял Альрика к ограждению. Хёвдинг всё чаще парировал выпады мечом, и это ему удавалось не так хорошо, как железному. Этельберт, отведя удар, сразу бил в ответ. С каждым разменом он подходил всё ближе и ближе к Альрику.

Подобравшись вплотную, железнолобый выпустил рукоять так, что меч упал ему на сгиб локтей, шагнул к Альрику, схватил за плечи, зацепил ногой за ногу и толкнул всем весом. Я не поверил своим глазам. Хёвдинг, наш непобедимый и неуловимый хёвдинг, упал навзничь, растянувшись во весь рост. Альрик не мог проиграть! Он едва ли не лучший мечник-карл в наших краях! И проиграл какому-то цвергу!

Этельберт неловко расстегнул помятый шлём, стянул шерстяную шапку. Из-под нее показалось потное усатое лицо мужчины лет тридцати, если не больше. Он протянул Альрику руку, помогая встать, и что-то сказал ему. Его слова были заглушены возмущенным ревом толпы.

Тоже мне поединок! Они бы еще младенца засунули в кольчугу и отправили драться! Если бы у железных людей нашелся хоть один хельт, мы бы выставили Кеттила или Арнодда. Что там тогда их хваленые доспехи? Да и вообще, как я понял, у них с высокорунными беда! То ли тварей не хватает на всех, то ли железо не помогает против них. Так что, случись война, мы бы точно победили!

Рагнвальд встал, желая сказать несколько слов, но мы не утихали. Несколько горожан даже перебрались за ограждение, чтобы показать железнобоким свою силу. Тогда вмешался Стиг Мокрые Штаны, обдав нас обжигающими раскатами силы.

— Благодарю славных воинов за достойный бой. Мы в Северных морях привыкли опираться в первую очередь на силу, доблесть и отвагу. К тому же по зимним сугробам в железе долго не побегаешь, да и грести в кольчуге неудобно. Но наши гости с запада показали, что доспехи при должном умении тоже могут быть полезны. Это полезный урок для нас всех!

После конунг вручил Этель… как его там, серебряную чашу, похлопал Альрика по плечу и напоследок объявил, что дальше будут состязания по хнефатафлу и иноземной игре на доске. Играть будет сам конунг с хвиткйолами, белыми одеждами. Вот только пустят посмотреть не всех.

Да не особо-то и хотелось! Что за интерес — следить за фигурками? Да и что это вообще за состязания такие? Что, у хвиткйолей не нашлось карлов, чтобы сразиться с нами хотя бы деревянными мечами? Я же видел на пиру одного. Нормальный такой хускарл, чернобородый, с длинным носом, вот только замотан с ног до головы в белые тряпки. Но ведь до хускарла он дорос явно не на игровой доске.

Альрик потом объяснил, что страна хвиткйолей очень жаркая. Настолько жаркая, что трава и деревья не хотят там расти. И твари там редкие и очень опасные. Так что хвиткйоли — отличные воины, но они плохо переносят наши морозы, потому и решили сразиться не мечами, а умами.

Не знаю. Ум — это, конечно, здорово, и побеждать в хнефатафл мне тоже нравилось. Вот только что может сделать ум против летящего топора?

— Умный сделает так, чтобы топора не было с самого начала, — рассмеялся Альрик.

Мы с Тулле после неудачного поединка отправились к хёвдингу в гости, да и остальные ульверы решили присоединиться.

— Видел вашу игру в кнаттлейк. Отлично поработал, Кай! — дружески поприветствовал меня Энок Ослепитель.

— Слышал, как ты пировал. Отлично поработал, Кай, — съехидничал Снежный Хвит. — Даже и не знаю, про что песнь писать.

Хёвдинг же покачал головой:

— А ведь зима только началась. Интересно, как ульверов будут провожать по весне? То ли кидать цветы и бочонки с пивом, то ли швырять копья и стрелять из лука… Не вздумай сплоховать на охоте! И не дай Фомрир, из-за тебя будет ранен конунгов сын! Лучше перережь себе горло и скорми себя гармам!

Тут я вспомнил, что хотел спросить у Альрика.

— А почему конунг выставил на бой тебя? Неужто в Хандельсби нет бойцов, что пришлось брать пришлого?

Беззащитный пожал плечами.

— Попробуй сам подумать. Вот ты конунг, и тебе нужно выставить на шуточный бой с карлом человека, но проигрывать не хочется. Как будешь выбирать?

— Если с карлом, то брать нужно карла, но лучше на пятой руне.

— Верно. Дальше!

— В городе карлов полно, — заметил я.

— Но это или не воины, или бывшие воины, которые забросили топор давным давно, или молодые воины, еще неопытные. Крестьянина брать незачем. Молодой растеряется от железной скорлупки. Нужен крепкий умный боец, а еще лучше хёвдинг. И как много хёвдингов-карлов ты видел?

— Понял. Но ты ж продул. Тебе не в укор это будет?

— Нет. В настоящем бою я бы его убил.

* * *

Ну ладно, бой с окованным цвергом мы просрали. В хнефатафл Рагнвальд обыграл хвиткйола. Их игра называлась шатрандж[7], там тоже есть фигурки конунга и его хирдманов, только воины всякие-разные. Больше всего необученных копейщиков, которые и бегали плохо, и дрались слабо, один хёвдинг и по паре других воинов: всадники, сакраворы и кто-то там еще. Причем с каждой стороны есть конунг, и каждый игрок мог сам выбирать, как воевать: то ли сидеть в засаде, то ли защищаться, то ли нападать. В шатрандже победил, понятно, хвиткйол. К новой игре ещё когда приладишься.

Потому жители Хендельсби возлагали свои надежды на состязание с северянами. Те выбрали то, в чем и мы сильны: бег на лыжах, метание копий и бой на бревне. Хорошо было то, что северяне все были хельтами. Значит, Рагнвальд выставит лучших хирдманов, чьи навыки он прекрасно знал.

Бежать нужно было с вершины ближайшей к столице горы, которая, впрочем, и не гора вовсе, а скорее откормленный холм. Любопытствующие собрались возле копейных мишеней, где и должна закончиться гонка.

Сначала я вместе со всеми смотрел на черные точки, ползущие по склону, потом они пропали в низинке у подножия, а дальше выскочили в поле. Впереди мчался северянин, шустро перебирал ногами и с силой отталкивался палкой. Болли Толстяк же петлял следом. Он хотел обогнать соперника, но ничего не получалось. Стоило немного вильнуть в сторону, как перед ним оказывался северянин, перекрывая дорогу.

Даже выписывая замысловатые петли, Болли держался очень близко, дышал в спину противнику. Ему не хватало самой малости. В кнаттлейке Толстяк вытворял такое, что я ждал от него какого-то нового, невероятного трюка!

До нас оставалось едва ли четыре сотни шагов, как Толстяк приотстал. Десять шагов. Двадцать. Тридцать. Когда расстояние до противника увеличилось до пяти десятков шагов, Болли оттолкнулся палкой так, что та выгнулась луком, и помчался лыжня в лыжню. Разогнался и как прыгнет! Я бы на месте северянина обделался со страху: здоровенная туша пролетела прямо над его головой. Будух! И как только гора не треснула от удара!

Толстяк нарочно ждал до конца, чтобы проделать этот трюк.