– А причем тут Суворов? – не унимался Мезенцев.

Кондратьев, казалось, не обратил на псионика никакого внимания. Продолжил вещать в том же тоне, столь же спокойно, буднично.

– Когда эксперимент вышел из-под контроля, и Удав принялся громить «Хрустальные небеса» со всем персоналом, находившимся на тот момент под землей, наш старый знакомый Реутов принял меры по изоляции опасного объекта и блокированию сопредельных территорий. Он опоздал. Лаборатория была разрушена, люди внутри – жестоко умерщвлены, а объект благополучно выбрался наружу и готов был бесследно исчезнуть. Реутов, действуя по приказу сверху, попытался сцапать Макса, но ему это не удалось, и тогда те, по чьей воле произошло все это безобразие, решили привлечь к поимке Удава генерала Суворова, точнее его «лучших оперативников». Как ты должно быть помнишь, операцию по поиску Макса мы разрабатывали вдвоем с тобой, активно консультируясь с генералом. Он был в курсе всех наших маневров, всех планов и ходов, в отличие от Реутова, кстати, который наверняка имеет представление, кто мы такие, но лично с нами не знаком. Да один тот факт, что Удавом поначалу занимался Реутов, а потом к нему подключили нас, ставит Суворова в один ряд с предателями. Конечно, артдивизион, который по нам отработал, находился в подчинении Реутова, но Петр Григорьевич наверняка знал, чем могли обернуться наши с тобой поиски, и ни черта нас не предупредил. Даже не намекнул.

– Может быть ему просто не дали этого сделать, – предположил Мезенцев.

Доводы Кондратьева выглядели довольно сыро. Да, тот факт, что некто приказал сначала Реутову, а потом и Суворову заниматься сбежавшим кинетиком, требовал тщательнейшего изучения, но это вовсе не означало, что Петр Григорьевич должен был быть немедленно причислен к когорте предателей. Может быть, Григорий просто не все понимал?

– Наедине с нами у него была уйма времени, чтобы предупредить нас, – гнул свою линию Михаил. – Предположим, за ним следили даже у него на даче. Что мешало прожженному жизнью старому волку высказать свои подозрения в иносказательной форме? Зашифровать их в обычных его речах? Это ж элементарно. Если захотеть, как ты знаешь, можно и на Луну полететь. И потом, те фотографии, которые он нам показывал. Как думаешь, кто их ему передал? Уверен, что Реутов, причем подозреваю, что лично. И… тебя не настораживал тот факт, что генерал-полковник Суворов, достаточно влиятельный и очень информированный человек, за два года ничего не накопал на генерала Реутова, хотя мы его об этом тысячу раз просили? Не кажется ли тебе странным, Гриша, что он нас день и ночь кормил завтраками, используя в своих интересах, и так ничего и не сделал?

– Ну, наши с тобой совместные задания никогда не были сомнительными, – возразил ему Григорий.

Михаил недовольно скривился.

– Откуда ты знаешь? Ты что, читал Суворова? Ты когда-нибудь заглядывал ему в голову?

Мезенцев отрицательно мотнул головой.

– Вот, а говоришь, что знаешь о наших с тобой операциях все. Они могли казаться правильными и справедливыми лишь внешне. Мы ж не знаем, какую игру вел Суворов. Мы были всего лишь инструментами в его руках. За счет наших достижений он, вполне может быть, пробивался наверх, обзаводился новыми связями, рос в глазах начальства. Кто-то же ведь отдавал ему приказы, и до сих пор отдает. Если есть могущественное начальство и амбициозный подчиненный, то последний всегда найдет, как бы подлизать первому зад. Вот почему я доверяю лишь тем, кто «ходит в поле» и участвует в боевых операциях, кто подставляет собственный зад под пули. Я всегда перестраховывался, и на этот раз оказался прав.

– Ты о Костицине? – уточнил Григорий.

– О нем.

Мезенцев не хотел признавать, но, похоже, для него личность Петра Григорьевича начала постепенно темнеть. Парень отказывался верить в предательство генерала, но тот факт, что фигура Суворова была включена в какую-то малопонятную и оттого еще более опасную игру, заставлял псионика о многом задуматься.

– И что вы собираетесь делать? – спросил он, надеясь, что у Михаила Кондратьева, как всегда отыщется план на все случаи жизни.

Суперсолдат и Удав переглянулись.

– Нам нужна информация, – воинственно заявил Михаил, – и мы планируем ее добыть.

– Где и как? – поинтересовался Григорий.

Ему отчего-то сделалось зябко и неуютно. Один Кондратьев способен был наворотить бед почище полка спецназа ВДВ. Страшно подумать, на что он был способен в паре с Удавом.

– Нам нужно прищемить хвост Реутову, – начал объяснять мысль Михаил, – но мы не знаем, как на него выйти. Макс подозревает, что Суворов контактирует с ним, а если не с ним, то с их общим начальством уж точно. Вот этих людей и стоит пощупать за брюшко.

Мезенцев закатил глаза.

– И выйти на них вы планируете через Петра Григорьевича?

– Да. Мы проникнем к нему во дворец и добудем информацию, которая нам так нужна.

– Для этого вам следует его допросить.

– Допросим, – осклабился Михаил, – не переживай. Конечно, у нас с Максом это выйдет не столь изящно, как могло бы получиться у тебя, но… не без доли кровавого эстетства, прошу заметить.

– А если вы запытаете человека до смерти, а он окажется ни в чем не виновным? – не унимался Григорий.

– Ты веришь, что, сидя на такой должности, можно оставаться белым и пушистым всю жизнь? – усмехнулся Михаил. – Не переживай, ничего с ним не случится. Он умный человек, и должен понимать, что с ним будет, если он откажется сотрудничать.

«Умный и хитрый, – подумалось вдруг Григорию. – Такой наверняка заранее позаботился об отступлении».

– Допустим вы добудете нужную информацию, – предположил Мезенцев, – и что потом?

– Я же уже сказал, – недоумевая, ответил Кондратьев, – мы примемся за тех, кто отдавал Суворову и Реутову приказы. Сначала расквитаемся с Реутовым, потом с его хозяевами.

– Я не это имел ввиду, – скривился Григорий. – Я хотел спросить, просчитал ли ты последствия того, что за этим последует?

Кондратьев насторожился. Он привык к тому, что псионик, порой, подбрасывал ему на размышления свежие и нетривиальные идеи.

– Что ты имеешь ввиду?

– А вот то! Представь себе, какими полномочиями владеет Петр Григорьевич. Представил?

Кондратьеву медленно кивнул.

– Вот. Реутов – тоже фигура знатная и наверняка наделена властью в не меньшей, а то и в большей степени, нежели Суворов. А теперь вообрази себе уровень возможностей тех, кто им приказывает. Это же самое… гхм… подножье трона, если не Сам! Вы вдвоем хотите развязать гражданскую войну? Представляете, что будет, если вы заявитесь к кому-то из этих самых хозяев в кабинет и порвете его в клочья? Это общемировая шумиха. Ваши действия подорвут механизм управления целым государством, ядерным государством, прошу заметить. Пусть механизм этот ржавый, работает со скрипом, но он, худо бедно, работает. Не ты ли когда-то начинал с того, что предотвращал покушение на судьбу государства? И теперь ты собираешься его разрушить?