Беспрецедентная ненависть к продажной, коррумпированной власти, отправившей их, молодую интеллектуальную элиту страны, на бойню, очень легко трансформировалась в безудержное стремление к «порядку».

Как они его понимали, разумеется.

А понимали «порядок» эти молодые и, врать не буду, сердитые люди довольно своеобразно.

Криминалы и чиновники висели на фонарях рядышком.

Гроздьями.

Или, как пошутил один бывший аспирант истфака МГУ, до войны готовивший диссертацию по истории Великой французской революции, – «связками».

Он был прав, с правосознанием у озверевшей к тому времени десантуры было приблизительно так же, как у французских якобинцев.

То есть, действовали они исключительно из соображений революционной целесообразности.

И все дела.

Любого человека могли запросто вздернуть лишь по подозрению в коррупции или «связях с криминальным сообществом».

…Мальчиков просто вырезали.

По одному.

Их били из засад – в открытое столкновение с озверевшей от крови десантурой соваться никто не осмеливался. Резали на квартирах у любовниц, причем те нередко сами наводили бандитов, а зачастую еще и угощали своих «милых» предварительно клофелином.

Сто шестая гвардейская воздушно-десантная дивизия таяла, как снежная баба в оттепель.

Ее остатки, поклявшись рано или поздно стереть Ростов с карты, ушли – некоторые, кстати, к шахтерам.

Но большая и наиболее боеспособная и организованная часть Сто шестой отправилась на юг, к казакам.

Те, как ни странно, их приняли.

Там были нужны дипломированные врачи, инженеры, агрономы, учителя, но еще больше – солдаты.

А солдатами мальчики из Сто шестой были отменными.

Так, постепенно, к югу от Ростова образовалась Вольная казачья республика, на землях которой начальник разведки Крыльев гарантировал нам полную безопасность.

В пределах разумного, конечно, но этого он мог и не добавлять.

Крылья там тоже не любили, но считали меньшим и неизбежным злом.

Еще дальше лежал совершенно разоренный Краснодар, где хозяйничали доморощенные нацисты.

Жестоко, кстати, ненавидящие родственные им по духу Крылья за полную индифферентность к еврейскому и прочим национальным вопросам.

Потом – Кавказ.

Место, где каждый воевал с каждым.

Вот такой вот получался интересный расклад.

Нормальная, так, поездочка намечается…

…На вопрос, и как же, он думает, мы все это пройдем, начальник разведки ответил предельно честно:

– Хрен его знает. Там еще никто и никогда не проходил… – А потом добавил: – Зато, может, море увидите. Я о нем только читал. Ну, по визору еще старые флешки крутил, пока они от времени сыпаться не начали. Красота, наверное…

Я фыркнул:

– А дойдем? До красоты-то до этой?

Он на секунду задумался.

– Честно? – спрашивает.

– Честно, – киваю.

Молчим.

Теперь уже оба.

Он еще раз вздохнул, не торопясь скрутил папироску с легкой украинской марихуаной.

Прикурил.

Затянулся.

Протянул мне остатки джойнта.

– Вряд ли, – кашляет. – Я думаю, вас еще до Ростова раздолбают…

Но я почему-то верил – дойдем.

Мы все-таки тоже десантура.

Хоть и бывшая.

Спецназ.

Обязаны дойти.

«Нет задач невыполнимых», – в это необходимо верить.

Иначе в нашей жизни нет вообще никакого смысла.

А так – мы можем все.

Дело только в цене вопроса, которую мы пока еще, к счастью, не всегда готовы платить.

А так…

…Горючкой залились до отказа.

До винтика перебрали джипаки и байки. Тщательно упаковали пополненный боезапас.

Запаслись продовольствием.

…И, вместо того, чтобы выступать, – запили.

Крепко.

По-русски.

Андрей Ильич немедленно скомандовал «отбой» выступлению и мешать отряду в его благородном начинании не стал, напротив – самым наглым образом присоединился.

Видно, и до него дошло, что без этого – никак.

Мужики понимали, что это не рядовая прогулка, что скорее всего вернутся единицы.

Если вообще хоть кто-нибудь вернется.

Предлагать остаться я не стал никому.

Могли и морду набить.

Чисто от обиды.

Где-то так…

…Пили страшно.

По-черному.

С плачем взахлеб и поцелуями в перерывах между мордобитиями.

С вечера до утра, а потом снова с утра до вечера.

С тоскливым русским воем по погибшим братьям. С засыпанием под столом, опохмелом и возвращением в исходное состояние.

Потом Гурам с Чарли откуда-то притащили трех шлюх, коих весь отряд и поимел по очереди во все доступные для народа отверстия.

Шлюхи, несмотря на то, что им заплатили честно и не скупясь, ушли на третий день какие-то абсолютно ошалелые, с трудом переставляя ватные ноги.

По счастью, их не избили и не покалечили.

Пьяная банда ветеранов, к сожалению, и не на такое способна.

Других в десант не то чтобы не берут.

В десант берут всех.

Там просто не все выживают.

Такие дела…

…На пятый день запой прекратился.

Сам собой.

Ничего удивительного, так оно чаще всего и бывает.

Главное – не мешать.

Честно-честно…

Я отвел мужиков в баню, напоил пивом и велел отдыхать.

На следующий день мы выступили.

…Все-таки области, контролируемые Крыльями, здесь, на юге бывшей Федерации, резко отличались от «диких».

Мы поняли это, как только миновали последний блокпост и углубились «в незнаемое» километров эдак на десять.

Н-да…

То, что мы считали адом…

…Сначала кончилась поддерживаемая в более или менее пристойном состоянии трасса.

Исчезли напоминающие маленькие крепости поселки фермеров, окруженные какими-никакими, но все-таки обработанными и отчасти даже ухоженными полями.