невозможно было увидеть руку, вытянутую перед собой. Позже, зимой, предстояло пережить гнетущий сумрак полярной ночи. Я надеялся, что смогу заставить домá сиять, как и́глу. В еще одном письме к Михаль, датированном подписью «Из Эдмонтона в Йеллоунайф», я сделал наброски увиденной одежды и идей жилья для Арктики, так как я занимался проектом для инуитов:

Парки инуитов – набросок из письма к Михаль, 1974 г.

Куда ни глянь, все белое. Я начал свое путешествие на север. Через два часа (1500 км) я буду в Йеллоунайфе. Уже в маленьком аэропорту Эдмонтона я почувствовал, что встретился с иной культурой. Все одеты в меховые парки с глубокими капюшонами, большинство из них украшены декоративной вышивкой. Перед отъездом и я купил парку в Монреале, тоже вышитую, в том числе на рукавах… Как всегда на новом месте, я чувствую, будто я – твои глаза [и что] я смотрю и для тебя, впитываю, понимаю и запоминаю так, чтобы я смог все описать и поделиться с тобой.

Учитывая холод, сначала я предполагал соединить дома друг с другом, а также со школой и другими общественными зданиями, но на встречах с общиной инуитов выяснилось, что холод их совершенно не волнует, а возможность выходить на воздух стоит на первом месте. Мы спроектировали дома в форме восьмиугольников, с множеством спален, окружающих центральное, увенчанное куполом жилое пространство. Для стен планировали использовать сборные высокопрочные фанерные панели, отделанные белым стекловолокном, а полупрозрачный купол сделать тоже из стекловолокна. Бетонные сваи, вколоченные в слой вечной мерзлоты, должны были поддерживать дома над землей.

Проект сборного дома инуитов, 1976 г.

Познакомившись с общиной инуитов, я стал их сторонником. Но нашим клиентом были не инуиты. Клиентами были бюрократы Северо-Западных территорий, а они считали, что мы поднимаем планку слишком высоко и порождаем ожидания, оправдать которые невозможно, когда речь идет об общинах коренных народов по всему Северу. В конце концов правительство отказалось от реализации нашего плана. Северо-Западные территории построили еще несколько школ и зданий для общин, но «спичечные коробки» преобладали на протяжении жизни еще одного поколения.

В 1977 году, когда наш арктический проект был свернут, из Сингапура в Монреаль прилетел на своем частном самолете новый клиент. Робин Ло был индонезийским кораблестроителем китайского происхождения (и бывшим водителем такси), который обосновался в Сингапуре и теперь занимался недвижимостью. Ло знал о Habitat, и идея сборных модулей его особенно заинтересовала. В корабельном бизнесе наступил кризис, и Ло хотел превратить часть своей судостроительной верфи в завод по производству жилых модулей, которые он будет отправлять в государства Персидского залива и в другие места. Робин Ло пригласил меня в Сингапур. Я и представить не мог, что островной город-государство станет главным центром моей работы в предстоящие десятилетия.

Черновой набросок «интегрированного курорта» Робина Ло, который предполагалось построить в городе Голд-Кост в Квинсленде, Австралия, 1981 г.

Законченная модель курортного комплекса в Квинсленде, 1981 г.

Мое знакомство с Ло стало первой встречей с азиатским магнатом, добившимся успеха своими силами. В Сингапуре я познакомился с его родственниками, которые все так или иначе были задействованы в его бизнесе. Я также стал понимать, насколько разнообразным был этот бизнес – кораблестроение, недвижимость, пальмовое масло и другие предприятия. Однажды в своем офисе в Робина-тауэр – одной из первой высоток в центре Сингапура, названной в его честь, – Ло открыл потайной встроенный сейф и начал извлекать из него предметы, чтобы показать мне. Обеденный сервиз из чистого золота, некогда принадлежавший королю Фаруку. Скрипка Страдивари…

Ло получил два основных участка для застройки. Первый находился в самом центре города, в верхней части Орчард-роуд, и очевидно предназначался для люксового жилья. Второй находился в районе Тампинс, рядом с аэропортом Чанги, где Ло надеялся построить доступное жилье. Вместе с Робином Ло я также совершил поездку в Австралию, где он владел тысячами гектаров земли в Квинсленде для создания нового городского сектора – который тоже назовут Робина – в городе Голд-Кост. Там должен был находиться жилой и торговый район, а также то, что Ло называл «интегрированным курортом»: сочетание казино, конференц-центра и торгово-развлекательного комплекса. Это была моя первая встреча с термином и концепцией, которая впоследствии будет составлять значительную часть моей работы, хотя и не в сотрудничестве с Ло. На самом деле только один проект с Ло дал плоды – застройка Орчард-роуд, где мы построили пару 30-этажных люксовых башен. Мою идею курортного комплекса в Австралии, поднимающегося из искусственного озера, встретили в штыки: в конце 1970-х дать лицензию на управление интегрированным курортом иностранцу, да еще индонезийцу китайского происхождения, – для властей Австралии это было чересчур! Однако благодаря сотрудничеству с Ло мы упрочили свое положение в Сингапуре, и я ближе познакомился с культурой того места, в котором мне предстояло проводить большую часть времени.

* * *

Трудно предсказать, откуда поступят проекты. Например, мои связи в Израиле привели меня, как ни странно, в Иран и Сенегал. Джо Голан, чей дом в Иерусалиме, примыкающий к моему, я реставрировал в начале 1970-х, был похож на персонажа романа Джона Ле Карре, одного из тех людей, которые скитаются по миру и везде заводят знакомства с крупными политиками и деловыми людьми. Голан очень хорошо знал арабские страны и тайно способствовал эмиграции евреев из нескольких таких стран в Израиль. Голан имел большие связи в Африке и Иране до Исламской революции 1979 года. В то время у власти был шах Реза Пехлеви, а его жена – шахбану Фарах Пехлеви – была эффектной и влиятельной в мире фигурой. Я сам начал устанавливать связи в Иране. Посетил Международную конференцию по архитектуре в Персеполе, которую созвала шахбану в 1974 году и где собрались крупные фигуры в области архитектуры – Ио Мин Пей, Паоло Солери, Бруно Дзеви, Джеймс Стерлинг, Йёрн Утсон, Артур Эриксон. Познакомился с шахбану и ее советником по архитектуре Манучехром Иранпуром, и это привело к обсуждению создания Habitat в Тегеране, помимо других проектов. В 1976-м я написал Михаль о некоторых своих впечатлениях. Бахадори, упоминаемый в письме, – это Карим-паша Бахадори, близкий советник шахбану:

Я был на обеде с Манучехром Иранпуром – придворным архитектором шахини. Он зороастриец, странный персонаж: дарит мне подарки, водит меня на изысканные обеды, настаивает, чтобы я ел больше икры. Если я не выпью по