— А раньше?

— Была заложницей.

— О, хорошо. — Я ждала, что она начнет рассказывать, но она не стала, и я сосредоточилась на ее муже. — А ты?

— Я международный торговец оружием.

Нож, зажатый между пальцами, упал на кафель.

— Например... настоящим оружием?

— И танками, и ракетами, и истребителями. — Он сверкнул хищной улыбкой, оскалив острые зубы. — Если тебе когда-нибудь понадобится граната М67, ты знаешь, где меня найти.

— О. Ладно. — Я скрыла свой ужас принудительной улыбкой, переключив внимание на Фэрроу. — А ты?

— Спортсменка.

Наконец-то. Кто-то нормальный.

— Каким видом спорта?

— Фехтование. Ну, бывшая фехтовальщица. Меня поймали на жульничестве. Это был целый скандал. Команда США чуть не бросила меня, но я все равно ушла и стала тренером.

О. Боже мой. Боже. Это были мои лучшие друзья? Кто-нибудь из этих людей был нормальным? Зак. Это должен был быть Зак. Оливер как-то сказал мне, что он полный квадрат, у которого нет ни одной смешной косточки в теле. («Для этого нужно было бы сделать что-то с-м-е-ш-н-о-е, а у него на это аллергия»).

Я повернулась к Заку.

— А ты?

— Я занимаюсь инвестициями.

— Какие-нибудь знакомые компании?

— Dot Cum.

— Dot Come? — Я нахмурилась, ломая голову и не находя ответа. Должно быть, это было что-то новенькое. — Что это?

— Крупнейший порносайт в Америке.

Никого. Ни один из них. Ни одного нормального человека. Даже Фрэнки, которая, судя по всему, завалила мою работу и устроила пожар.

Я уставилась прямо на Оливера, который избегал моего взгляда, даже когда я пнула его голенью под столом. Он поморщился, но продолжал смотреть на дно своего бокала с вином.

— Это же такой замечательный сайт. Throbbin' Hood 7. — Фрэнки сцепила пальцы и поцеловала их. — Поварской поцелуй. — Она покачала головой, разочарование омрачило ее милое лицо. — А говорят, что сиквелы мертвы...

— Что ж, это был прекрасный ужин. — Оливер притворно улыбнулся, обнимая меня за плечи. — Разве вы все не рады снова приветствовать нашего лучшего друга?

28

Оливер

Какое дерьмовое шоу.

Меня осенило, что мои друзья так же надежны, как однослойная туалетная бумага. Конечно, я доверял им доставить меня в больницу во время сердечного приступа. Или увеличить мой инвестиционный портфель настолько, чтобы налоговая инспекция прослезилась.

Но я никогда не должен был доверять им Брайар - и уж точно не тогда, когда это доверие требовало от них быть тем, кем они никогда не станут. Нормальными.

Как только я вытолкал их пятерых из фойе на подъездную дорожку, я захлопнул дверь, не заботясь о замке. Фрэнки, действительно, сломала его. Потрясающе. Мой параноик убил бы меня, если бы кто-то вошел в дом, поднялся по лестнице и обнаружил его хандрящим в южном крыле.

— Оливер.

— Так устал. — Я зевнул, невнятно произнося слова, и все еще стоял спиной к Брайар. — Мы должны пойти спать пораньше.

— Почему Себастьян едет через всю Европу?

— Вообще-то, в Азию. — Я демонстративно покачивался, пока мы шли в спальню. — Бали, по состоянию на два дня назад.

— Он должен быть на Олимпиадах.

— Детка, они бывают только раз в четыре года.

— Я серьезно. — Брайар запыхалась, не поспевая за моими нарочито длинными шагами. — Что говорят об этом твои родители?

— Ничего. Они его любят. Он – их любимчик. (прим. В оригинале Password child.)

— Что это вообще значит?

— Это значит, что его имя - их пароль для всего. — Я распахнул дверь в спальню и плюхнулся на кровать, снимая ботинки и бросая их туда, куда их посылала сила тяжести. — Просто чудо, что их банковские счета не опустошили хакеры.

— Ты что-то от меня скрываешь.

Да.

Однажды ублюдок, всегда ублюдок.

Вместо ответа я громко захрапел, застонав в своем фальшивом сне. Она выдохнула свое разочарование и ушла. Через минуту я услышал журчание душевой лейки. К тому времени как она улеглась в постель и заснула, я все еще бодрствовал.

По правде говоря, я хотел рассказать ей.

Я хотел рассказать ей все. О своем соседе. О своем брате. О той ночи пятнадцать лет назад. О том, почему я ее подвел.

Но я не мог.

Я дал обещание и уже разрушил достаточно жизней.

Как обычно, мне с трудом удалось заснуть.

Я включал шумовой аппарат, подаренный мне терапевтом, считал овец, играл в лапту со спящей Брайар и насвистывал «Спящую красавицу».

Спустя несколько часов сон поселился в моих костях, но я знал, что он принесет с собой кошмар.

Он всегда так делал.

29

Оливер

Девятнадцать лет

Если бы я мог выбрать один момент, который останется на всю жизнь, то это было бы сейчас. С Брайар Роуз, отсыпающейся от похмелья, когда я наблюдал за ней из подвесного шезлонга на крошечном балконе, а весь Париж расстилался под нами.

Она раскинулась на простынях, как на картине, - мягкая, красивая и спокойная. Я знал, что, когда она проснется, морщинка между ее бровями вернется и она найдет способ погрызть свои и без того измученные ногти.

Я вздохнул и начал прокручивать сотни непрочитанных сообщений от папы, мамы и Себа.

Вечер наступал и наступал, перетекая в ночь. Мне нужно было заказать билет на обратный рейс в США, но я не хотел оставлять ее, пока не буду убежден, что с ней все в порядке.

Технически она могла бы вернуться со мной в Штаты. Но папа и Себ никогда бы не позволили нам это пережить. Себ выдавил бы из меня все дерьмо, но только потому, что он никогда не упускал возможности. А вот папа. Он скрывал свое разочарование, хотя я видел это в его затяжных взглядах и глубоких вздохах.

Нет. Он рассчитывал, что я буду работать на все сто. Изучу компанию изнутри и снаружи. Он ожидал, что я буду сосредоточен. Это означало следование первоначальному плану, который мы с Брайар Роуз разработали, даже если это означало несколько недель разлуки.

Я не помню, как заснул в шезлонге, но как только услышал хриплый голос Брайар Роуз, назвавшей меня по имени, вскочил на ноги и побежал в комнату. Она вытянула руки над головой, полностью проснувшись, а на простынях лежали веером сокровища, которые я привез из аптеки.

Она глотнула таблетку, ее