В вестибюле было крайне малолюдно. Парень подошел к окошку администратора, назвался:

– Глеб Иванович Пирогов к Виталию Дмитриевичу.

Администраторша, довольно милая моложавая дама, внимательно взглянула на посетителя, затем отыскала его фамилию в журнале посетителей, кивнула:

– Вас ждут. Сорок седьмой кабинет.

Кабинет главврача находился на третьем этаже в самом конце коридора.

Глеб подошел к двери с табличкой «Главный врач», деликатно постучал.

– Войдите.

Главврач оказался щуплым, невысокого роста господином с колючими глазами.

Глеб поздоровался, представился:

– Я от Виктора Сергеевича.

– Я догадался, – кивнул Виталий Дмитриевич, жестом показал на массивное дермантиновое кресло.

Глеб уселся, внимательно посмотрел на доктора.

– Что вы желаете увидеть? – спросил тот.

– Больную. Марину.

– Я это понял. А что именно вас интересует в данной больной?

– Просто посмотреть.

– Зачем?

– Так сказал Виктор Сергеевич.

Главврач помолчал, барабаня по столу прокуренными пальцами, пожал плечами.

– Странно… – И повторил: – Странно. – Он повернулся к посетителю: – А вам это нужно?

– Да.

– Хорошо, провожу вас к больной. Но учтите, зрелище не из легких.

Глеб неуверенно поднялся.

– То есть, вы не советуете?

– Почему же? – усмехнулся доктор. – Если Виктор Сергеевич вам велел, выполняйте.

По коридору они шагали молча. Затем спустились на второй этаж, миновали несколько палат медперсонала, подошли к решетчатой двери, разделяющей пространство на две части.

Перед дверью за столиком сидела немолодая женщина в халате, которая при появлении главврача поднялась.

– Открой, – распорядился тот.

– Молодой человек с вами? – спросила женщина.

– С кем же еще!

Глеб коснулся халата доктора, неуверенно спросил:

– Может, вы просто расскажете?

– О чем? – резко оглянулся тот.

– О больной. А я передам Виктору Сергеевичу.

– Нет уж, – ухмыльнулся Главврач. – Это надо видеть собственными глазами. И потом живописать.

Женщина в халате открыла замок на железной двери, и мужчины в ее сопровождении вошли в слабо освещенный коридор.

По обеим сторонам располагались тяжелые двери палат, каждая из которых была заперта основательным звонком.

– В какую палату? – спросила женщина.

– В пятую.

– К Марине?!

– Можно без вопросов?

Женщина загремела замком пятой палаты, с подчеркнутой значительностью открыла дверь.

Главврач пропустил посетителя вперед, сам остался в коридоре.

Глеб нерешительно переступил порог, вошел в палату.

От вида больной вздрогнул.

На жесткой кровати сидела коротко стриженая женщина в линялом больничном халате. Она медленно и ритмично раскачивалась назад-вперед. На вошедшего в палату она не обратила внимания, продолжала раскачиваться, изредка издавая мычащие нечленораздельные звуки.

Глеб неподвижно стоял посередине палаты, не сводя глаз с несчастной, и пришел в себя, лишь когда кто-то тронул его за плечо.

Это был главврач.

– Увидели? – спросил он.

– Да, – кивнул парень и стал пятиться назад. – Спасибо. – На пороге посмотрел на Виталия Дмитриевича, спросил: – А кто она?

– Кто она? – усмехнулся тот. – Спросите дядю.

Маргеладзе нервно мерил широкими шагами свой роскошный кабинет, о чем-то напряженно думал. Вдруг замер, внимательно и подозрительно посмотрел на Важу-Павла.

– Что, Вахтанг? – спросил тот.

– То, что ты рассказал, очень интересно, и я рад, что ты жив, здоров. Но почему ты сразу не явился ко мне? Зачем скрывался? Я что, не способен защитить тебя? Ведь ты мой родственник! Мы одной крови! Что молчишь?

– Они бы достали меня из-под земли. Не хотел подставлять тебя, Вахтанг.

– Они и теперь могут тебя достать. Кузьма такого не прощает. Вспомни Санька.

– Им сейчас не до меня. К тому же я мужчина, Вахтанг. Сколько можно прятаться за тебя?

– Мужчина, мужчина, – потрепал его за плечи Маргеладзе. – А прятаться за меня не следует. Мужчина должен уметь постоять за себя.

– Постою, Вахтанг.

– Ну и правильно… – Он снова внимательно посмотрел в глаза Важи. – Но, хоть ты и родственник, твое алиби проверим. Сверху донизу проверим.

– Как скажешь, Вахтанг. Я никуда не убегу… – Важа достал из кармана клочок бумаги. – Вот название деревни и фамилия женщины, которая меня приютила.

Тот взял записку.

– Верю, Важа, верю… Но как говорит народ – доверяй, но проверяй… Как бы эти суки не сломали тебя.

– Не сломали.

– Дай бог, – Вахтанг достал из ящика стола фотографию, положил на стол. – Нравится паренек?

Это был снимок племянника Виктора Сергеевича Глеба.

– А кто это? – спросил Важа.

– Это человек, который может сослужить нам маленькую службу.

– Его надо убрать?

– Дикарь… Зачем убирать? Надо следить за каждым его шагом и охранять его от любой сволочи.

Важа непонимающе уставился на фотографию.

– Охранять? От кого?

– От таких идиотов, как ты! – разозлился Маргеладзе, сунул снимок племяннику. – На обратной стороне все написано – кто такой, где живет, куда ездит, с кем встречается!

Важа сунул снимок в задний карман джинсов.

– Когда начинать?

– Вчера, сегодня, завтра! Каждый день начинай! И все, что увидишь, докладывай мне!

Открылась дверь, и в кабинет заглянула секретарша.

– Грязнов.

Вахтанг кивком показал, что Важа свободен, снял трубку.

– Привет, дорогой Петр Петрович! Сто лет не видел, двести – не слышал! Куда пропал? Мои как дела?.. Знаете, дорогой, как генеральские погоны – ни одного просвета и все зигзагом!.. – Он расхохотался. – Шучу!.. Все замечательно, дорогой Петр Петрович! Жив, здоров, женщины любят!.. Новости? А какие новости вы имеете в виду?.. Гость? Да, гость приехал. Племянник! С Грузии. Вот сидим, беседуем, пьем вино. Да, молодой и красивый. Хочет найти невесту в Москве, – Маргеладзе рассмеялся. – Кузьма?.. А что Кузьма? Делает вид, что ничего не произошло. Нет, он не так прост, как мне казалось. Приходится на время лечь на дно. Да, слишком много мути поднялось. Пусть уляжется. Я тоже так думаю. До встречи, дорогой. – И положив трубку, брезгливо произнес: – Старая лиса. Дерьмо собачье. Чужой лопатой жар загребать.