– Где? Опять в этой вонючей гостинице?

– Предложи что-нибудь поинтереснее.

– Ладно, в пять вечера я жду в номере! – Женщина шлепнула Глеба мягкой перчаткой по шее и включила скорость.

Важа помчался следом.

Глеб и Лариса лежали на довольно широкой кровати в гостиничном номере, отдыхали после «любви». Женщина нежно и влюбленно гладила парня по волосам, он лежал на спине, курил, глядя в потолок.

– Можешь мне сказать? Только откровенно, – спросила Лариса.

– Могу, – не поворачивая головы, ответил парень.

– Я прошу откровенно.

– Говори.

– Что тебя связывает с Витей?

– С «Витьком»?

– Не наглей… С Виктором Сергеевичем.

– Работа.

– Какая?

– Бывает интересная, бывает не очень.

– Можешь рассказать?

– Нет.

– Почему?

– Тебе будет скучно.

– Мне все интересно, что касается тебя.

Глеб приподнялся на локте, закурил.

– Бумажки, поручения, отдельные переговоры.

– Я ни разу не видела тебя на переговорах, – возразила женщина.

Парень улыбнулся.

– Знаешь… – задумчиво произнесла Лариса. – Я иногда вас боюсь. И тебя, и его…

– Меня? – переспросил Глеб. – Меня можно бояться… А «Витька»? Его-то чего бояться? Он твой муж.

– Тебя… за что можно бояться?

Он в упор посмотрел на нее.

– А вдруг я настучу на тебя… Так влюблюсь, что возьму и настучу. Вдруг мне осточертеет вот такая гостиница, тайные встречи, секс без крика и счастья?!

Она положила ладонь на его губы, заставила замолчать.

– Нет… Не то. Все врешь, все… Вас что-то связывает. Что-то страшное и тайное.

Глеб загасил окурок, обнял ее.

– Не говори глупости. Страшное и тайное связывает нас с тобой. Вдруг «Витек» узнает? Кранты… И тебе, и мне.

– Убьет, думаешь?

– Тебя – нет… Тебя он слишком любит. А меня – сходу. Как вот ту муху, что лупится в стекло.

Лариса перевела взгляд на одинокую муху, действительно бившуюся о стекло, вздохнула:

– Страшно…

Крепко обняла парня, стала целовать, сходить с ума, пока они снова не забылись в экстазе.

Маргеладзе в бронированном «мерсе» катил по одной из главных улиц Москвы, сзади следовал джип с тонированными стеклами, в котором находилась охрана.

Вахтанг располагался на заднем сидении, рядом с ним сидел молчаливый Важа.

На светофоре остановились, Маргеладзе лениво стало смотреть на соседние машины, и вдруг его взгляд задержался на красивом игрушечном джипчике.

– Какая тачка прикольная, – заметил он, перевел взгляд на Ларису, сидящую за рулем, брезгливо сморщился. – Только вести ее должна не старая черепаха, а молодая телка с ногами от ушей.

Важа взглянул в сторону указанного джипа, увидел парня, небрежно обнимавшего «телку».

– Зато хахаль у нее – во внуки годится.

– С чего ты взял, что это хахаль? – спросил Вахтанг.

– Разве не видно? Внук не будет так ласково чесать спину бабушке.

Вдруг Важа даже привстал на сидении.

– Вай, это же он! «Чесальщика» я знаю!

– Какого «чесальщика»? – не понял Вахтанг. – Кто такой?

– Тот, за которым я должен следить!

– Можешь объяснить как человек, а не как ишак?!

– Ну, фотку ты мне дал! Парня, которого надо оберегать! Это он. С телкой!

Вахтанг подался вперед.

– Елки кавказские, мохнатые… – Заинтригованно произнес: – Вот это номер, специально не придумаешь, – повернулся к Важе. – Фотки сделал?

– Полный аппарат.

– Узнай, кто эта старая целлюлитка, и какая связь между племянником Виктора Сергеевича и ею.

Ни те, ни другие не видели, что на противоположной стороне улицы стоял автомобиль Виктора Сергеевича, и хозяин фиксировал происходящее на миниатюрный фотоаппарат.

Вечером у Ларисы был концерт.

Виктор Сергеевич и Глеб сидели в машине перед входом в «Мандарин», ждали окончания мероприятия. За окнами тихо текла полуночная жизнь – тускло и таинственно тлели фонари, прогуливалась редкая публика, мягким разноцветным потоком неслись в неизвестность автомобили. Виктор Сергеевич сам сидел за рулем.

Глеб, откинувшись назад с закрытыми глазами, едва слышно мурлыкал песенку под радио.

– Через пару дней тебя не должно быть в городе, – сказал Виктор Сергеевич.

Глеб от удивления даже негромко икнул.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Исчезнешь тихо, незаметно, никого не посвящая.

Парень скосил на него глаза.

– Что-нибудь случилось?

– Пока нет. Но может случиться. Моя интуиция… – он усмехнулся, – интуиция разведчика… никогда меня не подводила.

– И как надолго?

– Пока не спадет волна.

– Волна? Волна чего?

– Дерьма! – не без раздражения бросил шеф.

– Я уже в нем?

– По самое горло.

Ошеломленный таким заявлением, Глеб помолчал, затем снова осторожно взглянул на Виктора Сергеевича.

– Ну, слиняю… И что? Когда обратно?

– Я сообщу… – Виктор Сергеевич достал из внутреннего кармана пиджака конверт, протянул парню. – Здесь деньги на билет и гостиницу.

– Хорошо… – Глеб помолчал, потом спросил: – А по работе все спокойно? Никаких ошибок не было?

– Пока не знаю. Надеюсь, нет.

Наконец повалил народ, празднично заполняя ступени главного входа. Концерт закончился.

– Надо же, – удивился Виктор Сергеевич, – оказывается, люди ходят на мою благоверную.

– Просто вы давно не были на ее концертах, – заметил Глеб.

Тот иронично взглянул на него:

– Можно подумать, ты часто ее слушаешь.

– Думаю, чаще, чем вы.

– И как у нее получается?

– На любителя.

– Я имею в виду пение.

– Я тоже.

Из служебного входа «Мандарина» выпорхнула заваленная букетами, радостная и возбужденная Лариса, издали махнула машине, в которой сидели мужчины.

– Не боитесь, что поклонники уведут жену? – спросил Глеб.

Виктор Сергеевич бархатно засмеялся: