– Нет, – коротко ответила она. – Я пройдусьпешком. Целыми днями за столом сижу. Мне полезно пройти хотя бы несколькокварталов. Хоть мозги прочищу.

Теперь Чарли был почти уверен, что какой-нибудьтридцатипятилетний красавец лежит на диване в ее квартире и без конца щелкаетпультом телевизора, поджидая ее возвращения.

– Тогда до встречи. Половина восьмого устроит? Успеетеприйти в себя после работы?

– Отлично. Завтра у меня последняя группа в четыретридцать, так что к половине седьмого буду дома. Надо полагать, можно ненаряжаться? – Кэрол вдруг занервничала. Она почти никогда никуда не ходилаи уж точно никогда не наряжалась. Вдруг он ждет, что она явится в маленькомчерном платье и с ниткой жемчуга? Ни того ни другого у нее не было. И покупатьдля этого случая она ничего не собиралась. Он, пожалуй, полагает, что онабросится в магазин за новым нарядом. Но это же деловая встреча! Для него онанаряжаться не станет. И вообще, ради него она не собирается менять свой образжизни, сколько бы денег ей ни отвалил его фонд. От некоторых вещей Кэрол давнои решительно отказалась и возвращаться к ним не собиралась. Выходная одеждабыла из этого ряда.

– Нет, можно не наряжаться, – успокоил ееЧарли. – Если хотите, можете хоть в джинсах прийти. – Но в душе оннадеялся, что до джинсов не дойдет. Он бы охотно полюбовался на нее в красивомплатье.

– Я так и поступлю. Наряжаться у меня просто времени небудет. Я вообще никогда не наряжаюсь. У нас все по-честному.

Похоже на то. Джинсы и кроссовки. Что ж, ничего не попишешь.С одеждой разобрались.

– Тогда я тоже, – поддакнул он без энтузиазма.

– Но там вы по крайней мере можете часы неснимать, – пошутила Кэрол, и он рассмеялся.

– Вот жалость-то! Я их как раз вчера в ломбард снес.

– И много дали? – в тон ему спросила она. Да онсимпатичный парень. Она уже невольно предвкушала приятный вечер. Кэрол ужечетыре года не была в ресторане с мужчиной. Сегодня она сделает исключение радиодного делового ужина. Одного, твердо решила она.

– Двадцать пять баксов, – ответил Чарли.

– Неплохо. Значит, до завтра? – попрощалась она иположила трубку. И тут его словно пронзила молния. Уж не спятил ли он, в самомделе? Что, если джинсы с кроссовками – это знак? И эта рослая женщина викинговс сердцем Матери Терезы живет не с мужчиной, а с себе подобной? Может же онаоказаться лесбиянкой! А он-то, он-то! Надо же быть таким тупым! В ее случае всевозможно, она ведь женщина незаурядная.

«Этого мне только не хватало», – подумал он, убрал еекарточку и позвонил в ресторан заказать столик. Завтра он все узнает. А покаостается только гадать и ждать.

В ресторан Чарли явился первым. Он никому не сказал освидании, даже Грею с Сильвией. Да, собственно, пока и рассказывать былонечего, это всего лишь неофициальная встреча за ужином по делам фонда,поскольку для приглашения Чарли воспользовался именно этим предлогом. Это и несвидание вовсе. В ресторан Чарли тоже отправился пешком. Ему, как и Кэрол, требовалосьподышать воздухом. Он весь день волновался из-за предстоящей встречи, в головекрутились разные мысли, и теперь Чарли почти не сомневался, что Кэроллесбиянка. Поэтому она на него не отреагировала, обычно женщины не остаютсяравнодушными к нему. На Кэрол же он не произвел никакого впечатления. Но тутЧарли вспомнил, как тепло она говорила с Тайджи. Может, у нее все-таки естьмужчина, и этот мужчина – Тайджи? Кэрол оставалась для него загадкой, и неисключено, что сегодняшний ужин в этом смысле ничего не прояснит. Чарли отдавалсебе отчет в том, что она вряд ли захочет излить перед ним душу. Она былазакрыта, как раковина, но это лишь сильнее распаляло воображение Чарли.

В прошлом Чарли подобной женщины не было. Его прежниеприятельницы тщательно следили за собой, любили развлечения и рестораны, срадостью сопровождали его повсюду, играли в теннис, ходили под парусом и вконце концов по какой-то необъяснимой причине переставали его интересовать.Именно поэтому он сегодня и пригласил на ужин Кэрол Паркер, которой не было донего абсолютно никакого дела.

Кэрол появилась спустя пятнадцать минут и подсела к нему застолик в углу зала. Она вошла улыбающаяся, посвежевшая, в белых джинсах ибелоснежной блузке. Волосы, еще влажные после душа, она заплела в косу. И наэтот раз никакой косметики. На плечи Кэрол был накинут тонкий голубой свитер, иЧарли вдруг пришло в голову, что в таком виде она бы хорошо смотрелась на егояхте. Она была похожа на яхтсменку или теннисистку, высокая, спортивная,сильная. А глаза у нее были ярко-голубые. Она словно сошла с рекламного плакатаРальфа Лорана, но такое сравнение наверняка вызвало бы у Кэрол раздражение. Онасразу заметила Чарли и улыбнулась.

– Прошу прощения за опоздание, – проговорила она исела. Чарли приветствовал ее стоя. До ее прихода он ничего не стал заказывать,даже вина, рассудив, что сначала надо дождаться Кэрол и решить, что они будутесть. Самое удивительное было то, что Чарли и Кэрол были одеты под стать другдругу. Чарли был моложав и хорош в голубом пуловере и джинсах. Пожалуй, толькомокасины из крокодиловой кожи выдавали в нем человека состоятельного.

– Ничего страшного. Часов у меня больше нет, так что явашего опоздания, считайте, и не заметил. Я решил, что лучше потратить этиденьги на ужин. Как прошел день?

Он улыбнулся, Кэрол рассмеялась. С чувством юмора у негопорядок. Она пришла налегке, даже без сумочки, а ключи сунула в карман. Пустьне думает, что она хочет произвести на него впечатление.

– Суета, как всегда. А у вас? – спросила она сискренним интересом.

Это было что-то новенькое. Чарли не помнил, чтобы женщинакогда-то интересовалась его делами, да еще не из вежливости, а искренне. АКэрол вот поинтересовалась.

– У меня день был сумасшедший. Торчал в фонде –пытались решить, сколько мы можем выделить на зарубежные программы. Естьнесколько жизненно важных проектов для развивающихся стран, но у них возникаютужасные сложности с распределением средств. Я сегодня вел телефонные переговорына эту тему с Джимми Картером. У них огромный опыт работы в Африке, он мнеподсказал, как преодолеть некоторые бюрократические препоны.

– Похвально, – улыбнулась она. – Когда слышуо подобных проектах, лишний раз убеждаюсь, какие у нас скромные масштабы. Вовсяком случае, в нашем центре. Я работаю с детьми, живущими в пределах одногорайона.

– Не скромничайте. Вы делаете большое дело.

Мы не раздаем миллионы долларов направо и налево, если делотого не стоит.

– А сколько ваш фонд расходует за год? – Этотвопрос волновал ее с момента их знакомства. Фонд Харрингтона пользуется вблаготворительных кругах весьма и весьма солидной репутацией – вотединственное, что она о нем знала.