«А ведь она права! Если арахна просто продолжит обстрел, то легко перекроет нам пути к отступлению, сначала тупо заплевав полы, стены и потолки паутиной, а в конце еще перекроет паутиной весь проход. Хотя, СТОП!!! А почему она должна перекрывать нам отход в самом конце? Что ей мешает сделать это прямо сейчас?!!!»

И только я успел об этом подумать, как два очередных плевка полетели в нас с братом, но вот их траектория показалась мне странной, и я, использовав ускоренное восприятие, проанализировал ее. Результаты заставили меня ужаснуться. Если мы просто увернемся, то назад уже пути не будет, а этого допускать было нельзя. Рядом с нами в тоннеле валялись камни и, схватив несколько из них, я изловчился и метнул их так, чтобы оба плевка паутиной сменили свою траекторию. Мне это удалось.

Отчужденные земли

— Не дураки… но это вам не помош-ш-ет. Вы уш-ше мертвы, только ещ-ще не осознали этого, — прошипела арахна на общем языке нашего мира.

Я вдруг ясно осознал, что сейчас двумя плевками мы не отделаемся, и что следующей атакой станет очередь из паучьих снарядов. Несмотря на то, что брат правильно понял то, что я недавно сделал, я не был уверен в том, что мы сможем набрать столько камней, чтобы нам их хватило для того, чтобы не дать заблокировать тоннель. А даже если мы их насобираем достаточно, то паутина все равно налипнет так, что наши шансы отступить заметно снизятся. Не говоря уже про то, что нам нужно убить эту тварь и выйти из тоннеля. Оставался всего один только шанс. Мне необходимо поделиться с Лихтом своим планом, который моментально созрел у меня в голове. Озвучивать я его не хотел, поэтому сначала рискнул и попытался передать свой план мысленно, как тогда в битве с денгерским оборотнем.

Я посмотрел в глаза Лихту и догадался по его взгляду, что он уже ждет от меня инструкций. Как ни странно, но той ментальной стены, что выскакивала всякий раз, когда мы пытались повторить этот трюк, попросту не было. Мои мысли и образы просто полились в сознание брата, и когда он осознал все, что я ему передал, он успел мне кивнуть до того, как в нас полетели снаряды из паутины.

Лихт принялся собирать и швырять камни, сбивая летящую в нас паутину, а я, стараясь ему не мешать, стал поднимать пыль и мелкую гальку в воздух. Но перед этим мы натянули на лица повязки, чтобы дышать было проще. Все же, наша скорость куда выше скорости арахны.

Пыль и мелкие камешки начали оседать на паутине, что была растянута между нами и арахной, забивая ее по всей поверхности. Таким способом я планировал избавить паутину от липучести. Это мне поможет, если я ее, все же, случайно коснусь.

После того, как я создал достаточно плотный пылевой завес, я принялся по периметру ближайшей к нам растянутой сети обжигать все огненным заклинанием, вмонтированным в меч. Задача состояла в том, чтобы нагреть все нити, которые крепят сеть к стенам, а потом их резко охладить. После этой процедуры липучесть сети в этих местах пропадет, и мы с братом сможем перерубить эти нити, и сеть рухнет. Если же попытаться начать рубить сразу, то единственное, чего мы добьемся — это то, что оружие прилипнет, когда его стенки коснуться внутренней части паутины, и мы его просто так забрать уже не сможем. Ведь пыль осела только снаружи, но внутри она так и осталась липкой. А нагревать нить в том месте, где она прилипла к камню, а потом еще и охлаждать, чтобы паутина сам отвалилась — это процесс долгий и слишком маназатратный. Ведь в этом случае нужно будет вместе с паутиной нагреть еще и камень.

Как я понял, пыль абсолютно не мешала арахне, но, подняв ее, я сумел сбить паучиху с толку. Она, судя по всему, решила, что я пытаюсь таким образом перекрыть ей обзор и совершенно не ожидала того, что я начну нагревать держащие сеть нити. Как только появились первые сполохи огня, паучиха сообразила, в чем дело и одарила своим вниманием исключительно меня. Я уворачивался, а Лихт помогал, иногда сбивая камнями липкие снаряды. И, учитывая, что все внимание арахны было приковано ко мне, он присоединился ко мне и принялся нагревать нити. Через некоторое время мы в два клинка выпустили заклинание обледенения сразу на всю сеть. Разумеется, сеть не обледенела, но вот нагретые ее части потеряли свою липучесть. Несколько взмахов мечами, и сеть рухнула, открыв нам дорогу к следующей.

Тут арахне стало уже не до бахвальства, она ускорила свою дистанционную атаку и увеличила разброс снарядов, пытаясь таким образом ограничить нам доступ к нитям сетей в тех местах, где они прилипли к внутренней поверхности тоннеля. Надо отметить, что эта ее тактика сработала, и теперь нам с братом, в основном, приходилось уворачиваться вместо того, чтобы греть сеть. Но это оказались еще не все плохие новости. Уворачиваясь от липких снарядов арахны, мы пропускали их лететь дальше, а те, в свою очередь, прилипали к стенам, потолку и полу тоннеля, создавая для нас липкие ловушки. И свободного места оставалось все меньше и меньше. Пришлось забросить сеть, преграждающую нам путь к арахне, и заняться разогревом налипших паучьих снарядов позади нас.

Если дело и дальше так пойдет, то мы влипнем. В самом прямом смысле этого слова. Нужно было что-то предпринять, а вот, что именно, я пока не придумал. Уворачиваясь от нескольких летящих в меня сгустков паутины, я заметил, что Лихт пристально смотрит на меня. Видимо, у него созрел план, но озвучивать его по понятным причинам он не желает. Я старался смотреть брату в глаза и понять, о чем он думает. Хотел узнать, что же он желает мне передать, но у меня никак не получалось принять от него информацию. И я больше чем уверен, что сейчас он наткнулся на ту же самую ментальную стену, что и я когда-то.

В течение нескольких ридок его попытки так и не увенчались успехом, зато план уже созрел у меня. И, как ни странно, но я вновь смог передать брату информацию без каких-либо проблем.

Когда Лихт понял, что я задумал, у него округлились глаза, и он отчаянно замотал головой. В ответ я лишь кивнул, давая понять, что чем дольше мы препираемся, тем меньше у нас шансов выжить. Больше брат спорить не стал и, развернувшись, со всех ног бросился назад по тоннелю. Я остался один на один с арахной, которая несказАнно обрадовалась этому событию. Мне предстояло выжить до того момента, как вернется Лихт, но как это сделать, я представлял слабо.

Радовало лишь то, что к тому времени, как брат убежал, у нас уже была нагрета достаточно большая площадь тоннеля, облепленная сгустками паутины. Я активировал заклинание «обледенение» и вокруг стало значительно прохладней, а паутина потеряла свою липучесть. Однако, учитывая, что я остался один, арахна вскоре восстановит свое преимущество, и еще не факт, что я смогу благополучно вырваться из ее ловушки. И ведь паутина у нее к тому времени вряд ли закончится. Хотя я знал, на что шел. В бестиарии ясно было написано, что паутину арахна вырабатывает очень быстро, и при этом ее организм практически не истощается. Так стрелять она может не одни сутки. За это время она не просто загонит свою жертву в ловушку, она может попросту забить тоннель сплошными сгустками паутины.

Камни у меня уже кончились, и я отбивался паучьими снарядами, которые лишились своей липучести. Я разрезал ее на стенах, полу и потолке, после чего запускал в летящие меня снаряды, сбивая их с намеченной траектории. А то, что иногда мне удавалось сбить их так, чтобы они налипли на ближнюю ко мне сеть, растянутую по всему диаметру тоннеля, очень меня радовало. Ведь отверстия в этой сети становились все меньше, сужая углы обстрела паучихе, тем самым давая мне все больше пространства для маневров и все меньше для защиты.