В середине чеченского хитросплетения практически автономно действовали малозаметные, скромные, но ловкие ребята из ФСК, а также что-то строили и возили в гуманитарных колоннах бравые парни из недавно появившегося МЧС. И у тех и у других были свои начальники и свои генералы.

А внизу, островками непонятно чьей власти торчали: МВД Чечни; разоренные отделы чеченской милиции, полк ППС, скоронабранный из бойцов оппозиции и с опаской вооруженный, а также отвечающие за все, но не имеющие права ни на что местные районные администрации.

Хотя, если точно, то в самом низу, составляя настоящую, фундаментальную силу, с надсадным хрипом развернувшую кампанию от позора первых месяцев к сокрушительным поражениям боевиков, находились те, кто ежедневно поливал своей кровью землю Чечни. Те, кто, не различая званий, ведомств и родов войск, называли друг друга братишками. Те, кто делился друг с другом патронами и хлебом. Кто материл «этих тупых вояк» или «этих долбаных ментов», но тут же лез в огонь, чтобы вытащить свежеобруганого брата-россиянина из зубов верной смерти. Те, кого так и не остывшие от подковерных битв «окопные» генералы потом будут делить в своих мемуарах на мародеров «первого, второго и третьего эшелона».

Но, сидевшие в машинах, пока не хлебавшие военного лиха и слегка придавленные первыми впечатлениями офицеры и бойцы еще не знали всего этого. И не представляли, какая сложная работа по распихиванию прибывших людей в разные ячейки этого грандиозного бардака предстоит сейчас руководству ГУОШа и их командирам.

Дэн

Почему я лежу? А-а… ранен, наверное. Странно: попали в затылок, а я живой. Или неживой? В голове шумит немного. Но, ничего. Думать могу. Живой, значит. Наверное, шлем спас.

Что-то на лице лежит, на веки давит. Убрать надо. Черт, руки не слушаются. Придавило их чем? Ладно, попробую глаза открыть. Потихоньку, чтобы эта фигня в зрачки не влезла.

Так: левый разлепил. Правый — не получается.

Рука чья-то. Лежит на лице чья-то рука. Рукав от «Снега». Наш, значит. Кого еще свалили? И чем нас поваляли так? Может, эти абреки успели гранату выкатить?

Как мешает эта рука… Большой палец в правый глаз уперся, словно деревянный. Мертвая рука. Убитый. Неужели никого живого не осталось. А если остались, неужели они не видят? Растащите нас. Я-то живой!

Слава Богу! Чья-то живая рука мертвую подняла. Странно, но и меня следом вверх тянет, как пришитого.

Владькино лицо надо мной повисло. Глаза растерянные. Слезы в глазах.

Слезы у Ястребка? Это что-то новое…

Жорка откуда-то сзади-сбоку выглядывает. Наверное, это он меня за плечи приподнял.

Черт побери, куда же меня звездануло?!

А рука-то эта, что на глазах лежала — моя. Вижу теперь, что моя. Болтается, будто у тряпичной куклы. И не чувствую ее совсем. Оторвало, что ли? Не похоже. Куртка, сколько можно глаза скосить, целая. Кровь не хлюпает. И не болит совсем.

Надо попробовать встать.

Ног нет. Вижу их, что есть, на месте ноги. А их нет. Совсем не чую. И вторая рука, как неродная висит.

Теперь понятно.

Позвоночник.

Трандец.

Интересно: почему я так спокоен. Ведь раньше я этого больше всего на свете боялся. Сколько раз думал: если суждено, то пусть сразу между глаз какая-нибудь фигня прилетит. Хорошо бы: бац — и все…

А это…

Да, полный трандец.

Наихудший.

Дэн попробовал что-то сказать.

Побледневшие и вмиг обметавшиеся сероватой пленкой губы еле шевельнулись. Невнятный звук выскребся из пересохшего горла.

Дэн попробовал еще раз.

Скрежещущий шепот.

— Куда?

— Похоже, в шею. Ты не шевелись. Только не шевелись, — в Жоркиных глазах сверкало отчаяние. Не шевелись, до госпиталя потерпи. Потерпи, а, Дэн! Машину! Машину давайте, вашу мать!

— Дмитро, бросай нашу, бери душманскую. На «таблетке» ребята с этими уродами уедут. Бери душманскую!

Мощная фигура Ястребка склонилась навстречу Жорке. Подсунув руки под безвольно обвисшее, тяжелое, словно набитое песком, тело товарища, они вдвоем подняли Дэна и, как могли бережно, втиснули на заднее сиденье. Владик примостился рядом, положив голову Дэна себе на колени.

— Гони, Дмитро! Гони, как никогда не гонял! Но, аккуратно гони!

Бандитский уазик взрыкнул недовольно.

Получил шпоры, рванул с места.

Жорка на ходу в кабину впрыгнул, на кресло рядом с водительским.

Помчался уазик, набирая скорость на уцелевшем полотне, притормаживая перед колдобинами.

Хотя, сильно сказано — помчался.

Поквиталось время за ту атаку, за то бешеное ускорение. Рычит уазик. Гребет колесами изо всех сил. А дорога под него еле втягивается. Ползет неторопливо, хоть продави педаль до асфальта. И висит их машина в мировом пространстве, как первый спутник в космосе необъятном. Люди в ней те же, что совсем недавно в другом уазике летели кометой яростной. Но теперь вся неспешность всей Вселенной в этом кусочке пространства сконцентрировалась. Как не вовремя ты, время, мстить нам собралось!

У Ястребка из кармашка разгрузки магазин автоматный выпирает, в щеку Дэна впился. Больно так! Чувствует щека. И не поймет Дэн: мучит это его, или радует. Хоть что-то цело. Хоть что-то, хоть через боль, но о живом мире напоминает. Не все тело омертвело, обезразличилось.

Как ноет щека! А из шеи встречная боль пошла. Будто пробудил ее пластмассовый рожок, стальным рантом в живую плоть упершись. Как пурпурная магма, внезапно прорвавшая склон вулкана, мгновенно заливает цветущие сады и испепеляет все живое на своем пути, так кипящая лава нестерпимой муки из разорванных нервов, из раскрошенных позвонков Дэна ударила в его мозг, залила сердце. И не сказать ничего. Губы не слушаются по-прежнему. Горло от неудобного положения совсем пережало.

Не смотрит Ястребок в глаза Дэновы. Сил нет смотреть. Но перемог себя. Глянул. Боль увидел.

— Дай-ка, поправлю тебя. Дмитро! Потише пока! Надо Дэна переложить.

Жорка с переднего сиденья через спинку перевесился. Снова в четыре руки приподняли. И хоть не ушла боль, но взгляд у Дэна стал осмысленней. В грудь, смятую позой неловкой, со свистом полный вдох вошел.

Дэн глаза к окошку с усилием повернул: скоро там госпиталь? Ах, е! Знакомые здания Минутки на капот наползают. Вот уазик под знаменитый мост с высокими тоннельными стенами нырнул. Сколько этот мост крови выпил и сколько выпьет еще… Совсем в другую сторону едем. Не знают пока город ребята. Слышали, что госпиталь возле аэропорта — и в Ханкалу погнали. А госпиталь — в Северном.

— Не туда…

Ястребок к губам дэновым склонился:

— Что?