— Нет! — резко ответила Джейн и сразу перевела разговор в другое русло, давая понять Ивике, что этот разговор ей неприятен. — Ты не о Томасе думай, а о своем муже. Это сейчас важнее всего. Если что — звони.

Утром Эдварду стало гораздо хуже, его доставили в госпиталь, в реанимацию. Но спасти не смогли. Судебно-медицинский эксперт обнаружил в крови и тканях трупа две группы токсинов, которые присутствуют в бледной поганке.

Под подозрение первым делом попала Ивика. Во время обыска у нее в доме нашли склянку с остатками яда. Напрасно несчастная женщина, ошеломленная смертью человека, за которого она в ближайшее время должна была выйти замуж, говорила следователю, что Эдвард был в баре с Джейн и что последняя могла отравить его. На записях наружных и внутренних видеокамер бара не было ни одной женщины, похожей на Джейн. Эдвард общался с какой-то шатенкой, которая проходила в зал бара вдоль стены, почти не попадая в объектив камеры. За столом шатенка сидела боком к камере, очки, длинная челка и боковые пряди стрижки закрывали лицо шатенки, словно шлем.

Джейн, вызванная на допрос, не стала отпираться, чем вызвала особое доверие у следователя. Она пояснила, что действительно в тот день была с Эдвардом в баре. Эдик предложил ей посидеть полчаса в этом баре, потому что туда в свое время часто заглядывал его друг и муж Джейн — Томас Кирс. По словам женщины, они говорили о Томасе. Парик и очки, сказала Джейн, понадобились для того, чтобы ее не узнали случайные знакомые, которые могли бы ее осудить за то, что похоронив недавно мужа, она пришла в бар:

— Не хочу сплетен. Я ведь не могу всем и каждому объяснять, что Эдвард — близкий друг моего покойного мужа и что мне надо кому-то выговориться. Эдвард понимал меня и морально поддерживал после похорон.

Мертвые молчат. Эдвард Вебер не мог ни подтвердить, ни опровергнуть показания Джейн Кирс…

Виктор Белых внимательно прочитал результаты дактилоскопической экспертизы, установившей, что в машине, на которой уехал Томас Кирс навстречу своей смерти, кроме отпечатков самого Кирса есть и другие.

— Аллан, делай запрос в Америку, пусть возьмут отпечатки у Эдварда Вебера и у Ингара Берка. Думаю, мы не ошиблись в версии их соучастия в убийстве. Как только получишь ответ, дай знать.

Через две недели пришел ответ, первая часть которого обрадовала Аллана Риста. В исследовательской части экспертизы были подробно описаны детали и признаки папиллярных узоров и линий отпечатков пальцев на стакане, из которого пил приглашенный в полицию Берк. В заключении эксперт отметил: отпечатки пальцев на стакане и контрольные оттиски пальцев рук полностью совпадают и принадлежат Ингару Берку.

Заключение американского эксперта тотчас было отправлено для сравнительного анализа эстонским дактилоскопистам. Их ответ не оставил сомнений: Берк находился в ночь убийства в автомобиле таллинского дяди, у которого Томас Кирс брал на время машину.

Но вторая часть полученного из Америки документа обескуражила Аллана. Оказывается, Эдвард Вебер умер и уже похоронен. В документе говорилось, что он скончался от отравления. В его крови и тканях обнаружены яды аманитин и фаллоидин, содержащиеся в бледной поганке. В случае, если эстонская полиция предоставит веские обоснования для эксгумации трупа, американские эксперты смогут провести дактилоскопическую экспертизу, так как при отравлении ядами полное гнилостное разложение кожи протекает медленно, следовательно, отпечатки пальцев трупа должны быть четкими.

Виктор Белых думал недолго:

— Срочно по электронной почте отправляй им для сравнительного анализа все отпечатки пальцев, обнаруженные в машине. Я сегодня же составлю предварительное обвинительное заключение. Пусть эксгумируют. Это ж надо! — воскликнул он, — отравление бледной поганкой! А ты знаешь, — Виктор в упор посмотрел на Аллана, — что римский император Клавдий тоже был отравлен бледной поганкой. Агриппина, супруга Клавдия, постаралась… Так что грибочек этот уже много веков пользуется популярностью у отравителей. Так-то… Да, кстати, готовь документы на экстрадицию Берка в Эстонию.

После получения эстонской полицией заключения второй экспертизы по отпечаткам Эдварда Вебера стало абсолютно ясно, что Берк и Вебер соучастники убийства. Но цель преступления оставалась под вопросом. Деньги, ревность или что-то еще? Понятно было только одно: это убийство никак не отнести к разряду немотивированных. Оно было подготовлено, но кем? Почему Эдвард Вебер, считавшийся самым близким другом Кирса, пошел на убийство? В голове Белых уже давно крутилассь версия о заказном убийстве. Но кто заказчик? На этот вопрос мог ответить только Ингар Берк, экстрадиция которого была уже согласована.

Узнав о задержании Берка и дальнейшем его аресте по подозрению в совершении убийства, Джейн впала в депрессию. Что если он выдаст ее? Хотя она ничего не говорила Берку о целях поездки в Эстонию. И вообще не общалась с ним на эту тему. Эти вопросы обсуждались только с Эдвардом, который должен был сам сообщить обо всем Ингару. Да и то в пределах, необходимых для осуществления задуманного Джейн плана. При этом Джейн потребовала от Вебера, чтобы он ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не произносил ее имя. Эдвард в ответ на это требование лишь молча кивнул головой. Джейн сомневалась, что он сохранил в тайне имя заказчика убийства, но даже если и так, доказать ее соучастие в преступлении было практически невозможно. Вебер умер, Берк все свалит на него. Ну не совсем же он сумасшедший, чтобы назвать имя Джейн…

Как же она заблуждалась! Чтобы спасти свою шкуру, Ингар Берк назвал ее имя на первом же допросе. Он рассудил, что лучше получить срок за недоносительство о преступлении, чем стать членом преступной группы, спланировавшей и осуществившей убийство. Берк упорно отрицал свою вину, сваливая все на Эдварда Вебера. Прокололся он на мелочи. И только после этого стал давать признательные показания, в которых ни разу не запутался.

Оставалось допросить Джейн Кирс, но американцы не могли ее выдать, так как над ней нависла тень подозрения по нескольким убийствам и мошенничеству со страховыми полисами. Эспертиза изъятых в страховой фирме документов за подписью Генри Блума показала в двух случаях явную подтасовку фактов и искусную подделку оригиналов. В одном случае это касалось Джона Ховарда, в другом — Мэтью Робинсона. Кредит доверия к Блуму был у руководства страховой фирмы столь велик, что его заключения по выплатам крупных страховых сумм проверялись формально.

Блума арестовали, и клубок преступлений начал медленно разматываться. Генри Блум понимал, что самая лучшая тактика во время допросов — молчание или признание тех очевидных фактов, от которых не отвертеться. Джейн как соучастницу он не выдал ни разу, объясняя, что любит ее и все, в чем его сейчас обвиняют, делал по собственной инициативе.

Каково же было его удивление, когда ему сказали, что Джейн арестована и дает признательные показания, называя Генри главным «сценаристом» преступлений. Особенно его возмутило то, что Джейн в одном из протоколов допроса заявила, что якобы отдавала Генри пятьдесят процентов от полученных страховых сумм. Откуда Блуму было знать, что полиция, зачитывая протокол допроса, блефовала. Адвоката, нанятого Блумом на период досудебного следствия, специально вызвали в другой кабинет, сказав, что срочно надо решить один важный вопрос, который займет минут двадцать. Уходя, адвокат велел Генри Блуму хранить молчание до его возвращения. Но полицейские, не теряя времени, быстро подсунули Блуму лист из протокола допроса Джейн, где она говорила об организации убийства двух мужей, сваливая всю вину на Генри Блума. Генри даже не предполагал, что и сам протокол, и подпись под ним были хорошо состряпанной «липой», которая самым элементарным образом исчезла сразу после того, как Генри Блум начал давать показания, легшие в основу самого крупного в истории Америки скандала, связанного со страховыми фирмами. Следствие длилось почти год, и нанятый Джейн Кирс один из лучших адвокатов страны не смог доказать невиновность своей клиентки в суде.