– Впиши ее в список заложников! – распорядился амир. – И быстро продолжайте начатое: надо связать всем им руки!

– Будет сделано.

– Эй, вы! – крикнул амир, обращаясь к «баранам». – Всем лечь! Лицом вниз! Быстро стащили седалища со стульев! На землю! И не двигаться, пока не будет другой команды!

Подполковник Мишин получил сообщение о взрыве в соседнем городе в восемь тридцать пять вечера. Он находился в здании пятигорского филиала; было много работы, да и трудился он по обыкновению до позднего вечера.

В двадцать сорок пять подполковник госбезопасности Мишин и двое его подчиненных выехали на служебной машине в Минеральные Воды. Туда же из Пятигорска и из краевой столицы направлялись дополнительные силы по линии внутренних органов, МЧС и медицины.

В половине десятого вечера, находясь уже непосредственно на месте ЧП, в сильно пострадавшем от взрыва безоболочного ВУ, находившегося, по-видимому, в багажнике припаркованной близ уличного кафе «шестерки», он узнал от милицейских коллег о другом ЧП. А именно об имевшем место то ли полчаса, то ли даже час назад факте обстрела неизвестными граждан, которые пытались проехать в поселок Красный Узел.

Затем, спустя несколько минут, пришло еще более тревожное сообщение: в районе этого пригородного поселка группа вооруженных лиц открыла огонь по милицейской машине. Подъехавшая – вызванная кем-то – к месту событий карета «Скорой помощи» тоже была обстреляна неизвестными. Судя по первым сообщениям, есть убитые и раненые. К месту событий выехало несколько патрульных машин, микроавтобус с ГНР и автобус с ОМОНом.

Когда Мишин услышал эту новость, у него все похолодело внутри… Он вспомнил о звонке примерно часовой давности. Ему позвонил Волков, сотрудник, командированный из Москвы. Разговор их оборвался, едва начавшись, – как раз в этот момент операторы обрубили связь в городе. А капитан Волков звонил именно с обычного сотового.

«…звоню из санатория! Большая беда! Группа неизвестных…»

– Санаторий? – вслух сказал Мишин. И, сам того не осознавая, повторил слова Волкова. – Большая беда… Рябинин, ко мне!

Поглядев на подбежавшего к нему помощника, на лице которого читалось удивление, сердито сказал:

– Ну, чего уставился?! Надо действовать!..

– Действовать? Эм-м…

– Хватит мычать! Быстро к машине! Надо связаться с оперативным дежурным… И сообщить первичную информацию по линии антитеррора!

Волков нащупал рукой пакетник, включил – под низким, в рост человека, потолком ярко вспыхнула забранная решеткой стоваттная лампа. За металлической дверью, которую ему удалось открыть при помощи круговой ручки в форме штурвала, оказалось помещение мастерской, а также небольшая бойлерная.

Первым делом он закрыл эту довольно толстую и тяжелую люковую дверь, выкрашенную в защитный цвет. Огляделся. Справа от него находится металлический шкаф. Открыл створки. Да, так и есть: в этом шкафу, как он и предполагал, хранится разнообразный инструмент.

На одной из полок нашел обрезок арматуры. Если заострить или расплющить под прессом один конец, получится классическая фомка. Метнулся с этой штуковиной к двери. Вставил в один из секторов «штурвала». Закрепил так, чтобы извне не могли провернуть круговую ручку дверного запора; чтобы тот, кто попытается пройти сюда со стороны корпуса по лестнице, не смог открыть эту дверь.

Достал из кармана куртки сотовый. Еще раз попытался позвонить в дежурную часть УВД… Тщетно! Он убедился в этом еще раз – и уже окончательно, – когда набрал номер Мишина. Теперь уже не было сомнений в том, что операторы заблокировали местную сотовую сеть.

– Ну и что дальше? – процедил он себе под нос. – Зачем ты послушался старика сторожа? Зачем залез в эту подвальную дыру? Что ты этим добился, кроме как на время спас свою шкуру?..

Действительно, не разумней ли было бы остаться наверху, в здании? Подняться на этаж выше и спрятаться там до поры. А потом уже выбраться из корпуса через одно из окон второго этажа – они не зарешечены. Или же, что более соответствует его профессии, его профилю, можно было попытаться прихватить кого-нибудь из нападавших. Разжиться оружием, и далее… Далее уже действовать по ситуации.

«Спокойно, Волков, без паники! – ответил внутренний голос. – Ты жив, а это сейчас главное. О тебе пока не знают те, кто орудуют в санатории. Те, кто взяли в заложники участников этого молодежного лагеря. Ты находишься внутри «периметра», в отличие от тех, кто уже вскоре оцепит поселок и сам санаторий. И ты, опять же в отличие как от «чужих», так и «своих», уже бывал здесь прежде. В том числе и в этом самом помещении, в котором ты сейчас находишься».

Алексей нашел еще один отрезок арматурного прута. Этот был длинней и поувесистее той фомки, которой он заблокировал дверной запор. Какое-никакое, но все ж оружие.

В шкафу и на стеллаже обнаружилось еще много чего, что можно было бы использовать в качестве холодного оружия: гаечные ключи, стамески, молотки, длинное шило (чем не заточка?). Конечно, против автоматов и пистолетов с гаечным ключом и обрезком арматуры особо не повоюешь. Но это все ж лучше, чем ничего: лучше, чем голые руки. Хотя, если понадобится, если не будет другого выхода, он какую-нибудь тварь из числа этих двуногих задушит и голыми руками.

Волков прошел через низкий арочный проход в другое помещение и включил там свет. В помещении площадью примерно в двадцать пять квадратных метров был устроен небольшой склад. На стеллажах – в длинных ящиках и открыто – хранились костыли разнообразной конструкции, разной длины, сделанные из различных материалов. Здесь же болванки заготовок, металлические и деревянные, а также пластиковые детали и формы для изготовления протезов.

Волков с усилием потер лоб. Надо же, за те двадцать лет, что прошли с того дня, как он сюда спускался, еще будучи пацаном, здесь ничего – или почти ничего – не изменилось.

На короткое время он погрузился в воспоминания. Они втроем – Волков-старший, мама и юный тогда еще Алексей – приезжали сюда, в этот филиал ЦВС. Причем несколько раз. Это было в конце восьмидесятых и в самом начале девяностых. Здесь, в этом учреждении, в ту пору – да и сейчас тоже – проходили санаторное лечение те из военнослужащих и членов их семей, у кого имелись болезни суставов и опорно-двигательного аппарата. Некоторых, как его отца, офицера спецназа ГРУ, нынче полковника в отставке, врачи наблюдали длительное время. У отца после тяжелого ранения, полученного им в 84-м в Афганистане (тогда он был капитаном, замкомандира отдельной 459-й роты отряда «Каскад»), после первой операции в кабульском госпитале и эвакуации за речку, медики из ташкентского госпиталя поначалу хотели отнять ногу выше колена. Слишком тяжелым было ранение… Во время обстрела духами из ДШК, минометов и гранатометов склона сопки, где в наспех сооруженных из камней ячейках укрылись те, кто охотился за караваном и кто сам стал мишенью для крупного отряда моджахедов, капитан Волков получил кровавый «гостинец» – сразу несколько осколков посекли правую ногу…