— И госпожа Стамп сполна хлебнуларомантики. В отеле «Амбассадор» она познакомилась с невероятно красивым иобходительным кавалером, который в полицейской картотеке значится под кличкойВампир. Личность известная, специализируется на немолодых богатых иностранках.Страсть вспыхнула моментально и, как это всегда бывает у Вампира, закончилась безпредупреждения. Однажды утром, а если быть точным, 13 марта, вы, мадам,проснулись в одиночестве и не узнали гостиничного номера — он был пуст. Вашсердечный друг утащил все кроме мебели. Мне прислали список похищенных у васвещей. — Гош заглянул в папку. — Под номером 38 там значится «золотаяброшка в виде кита». Когда я прочитал все это, мне стало понятно, почемугоспожа Стамп не любит вспоминать про Париж.

Несчастную дуру было жалко — она закрыла лицоруками. Плечи ее вздрагивали.

— Мадам Клебер я всерьез неподозревал, — перешел Гош к следующему пункту повестки. — Хотяотсутствие эмблемы она внятно объяснить так и не смогла.

— А посему вы проигнорировари моесообсение? — вдруг спросил японец. — Я ведь сказар вам несьто осеньвазьное.

— Проигнорировал? — Комиссар резкообернулся к говорившему. — Вовсе нет. Я поговорил с госпожой Клебер, и онадала мне исчерпывающие объяснения. Она так тяжело переносила первую стадиюбеременности, что врач прописал ей… определенные болеутоляющие средства.Впоследствии болезненные явления миновали, но бедняжка уже пристрастилась кпрепарату, использовала его и от нервов, и от бессонницы. Доза росла,образовалась пагубная привычка. Я по-отечески поговорил с мадам Клебер, и онапри мне выкинула эту гадость в море. — Гош с напускной строгостью взглянулна Ренату, по-детски выпятившую нижнюю губку. — Смотрите, голуба, вы далипапаше Гошу честное слово.

Рената потупила взор и кивнула.

— Ах, какая трогательная деликатность поотношению к мадам Клебер! — взорвалась Кларисса. — Что же вы меня-то непощадили, мсье детектив? Выставили на позор перед всем обществом!

Но не до нее сейчас было Гошу — он все смотрелна японца, и взгляд у комиссара был тяжелый, цепкий. Умница Джексон понял безслов: пора. Его рука вынырнула из кармана, и не пустая — траурным блескомпосверкивала вороненая сталь револьвера. Дуло было направлено прямехонько в лобазиату.

— Вы, японцы, кажется, считаете насрыжими обезьянами? — недобро спросил Гош. — Я слыхал, именно так увас называют европейцев? Мы — волосатые варвары, да? А вы хитрые, тонкие,высококультурные, белые люди вам в подметки не годятся! — Комиссарнасмешливо надул щеки и пустил в сторону пышный клуб дыма. — Прикончитьдесяток обезьян — это ж пустяк, за грех у вас не считается.

Аоно весь подобрался, лицо его словноокаменело.

— Вы обвиняете меня в том, сьто я убиррорда Риттрби и его вассаров… то есть сруг? — ровным, неживым голосомспросил азиат. — Посему вы меня обвиняете?

— По всему, дорогуша, по всейкриминальной науке, — веско произнес комиссар и отвернулся от японца,потому что речь, которую Гош намеревался произнести, предназначалась не этомужелтопузому ублюдку, а Истории. Дайте срок, еще в учебниках по криминологиинапечатают.

— Сначала, господа, я изложу косвенныеобстоятельства, доказывающие, что этот человек мог совершить преступления, вкоторых я его обвиняю. (Эх, не здесь бы сейчас выступать, перед десяткомслушателей, а во Дворце юстиции, перед полным залом!) А затем я предъявлю вамулики, со всей неопровержимостью доказывающие, что мсье Аоно не только мог, нои действительно совершил убийство одиннадцати человек — десятерых 15 марта наулице Гренель и одного вчера, 14 апреля, на борту парохода «Левиафан».

Тем временем вокруг Аоно образовалось пустоепространство, лишь русский так и остался сидеть рядом с арестованным, даинспектор чуть позади стоял с револьвером наизготовку.

— Надеюсь, ни у кого не вызываетсомнения, что смерть профессора Свитчайлда напрямую связана с преступлением наулице Гренель. Как установило следствие, целью этого злодейского акта былопохищение не золотого Шивы, а шелкового платка… — Гош строго насупился:да-да, именно следствие, и нечего кривить рожу, господин дипломат. —…Который дает ключ к спрятанным сокровищам бывшего брахмапурского раджиБагдассара. Нам пока неизвестно, каким образом обвиняемый узнал секрет платка.Все мы знаем, что на Востоке много тайн и пути их нам, европейцам, неведомы.Однако покойный профессор, истинный знаток Востока, сумел докопаться доразгадки. Он уже был готов поделиться с нами своим открытием, и тут началасьпожарная тревога. Преступнику, наверно, показалось, что сама судьба посылаетему такой великолепный случай, чтобы заткнуть Свитчайлду рот. И снова все будетшито-крыто, как на рю де Гренель. Но убийца не учел одного существенногообстоятельства. На сей раз рядом был комиссар Гош, а с ним такие фокусы непроходят. Рискованная была затея, но не без шансов на успех. Преступник знал,что ученый первым делом кинется к себе в каюту спасать свои бумажки… то есть яхочу сказать, свои рукописи. Там-то, за углом коридора, убийца и сделал своечерное дело. Итак, косвенное обстоятельство номер один. — Комиссар поднялпалец. — Мсье Аоно выбежал из салона, а стало быть, мог совершить этоубийство.

— Не я один, — сказал японец. —Из сарона выбезяри есе сесть черовек: мсье Ренье, мсье и мадам Труффо, мсьеФандорин, мсье Мирфорд-Стоукс и мадемуазерь Стамп.

— Верно, — согласился Гош. — Ноя хотел всего лишь продемонстрировать присяжным, в смысле присутствующим, связьдвух этих преступлений, а также возможность совершения вами вчерашнегоубийства. Теперь же вернемся к «Преступлению века». В то время господин Аононаходился в Париже. Этот факт не вызывает сомнений и подтвержден в полученноймною депеше.

— В Паризе вместе со мной находирись есепортора мириона черовек, — вставил японец.

— И все же это косвенное обстоятельствономер два, — с напускным простодушием сыграл в поддавки комиссар.

— Слишком уж косвенное, — тут жевставил русский.

— Не спорю. — Гош подсыпал в трубкутабачку и сделал следующий ход. — Однако смертельную инъекцию слугам лордаЛиттлби сделал медик. Медиков в Париже не полтора миллиона, а гораздо меньше,не правда ли?

Это утверждение никто оспаривать не стал.Капитан Клифф спросил:

— Правда, но что с того?

— А то, мсье капитан, — блеснулострым взглядом Гош, — что наш дружок Аоно никакой не офицер, как он намтут представился, а дипломированный хирург и недавно закончил медицинскийфакультет Сорбонны! Об этом-то и сообщается в той же депеше.