Дама не то что кольцо не приняла, она влюбленного В. на порог не пустила, выгнала в толчки, да еще и обозвала напоследок. В., уж как на Руси заведено, запил да три дня в трактире и провел. Но утром слегка пришел в себя и понял, что проклятое кольцо надо бы вернуть, получить свою закладную и жить дальше. Не одна, поди, красавица на свете белом.

— Я кольцо принял, однако попросил господина В. зайти за закладной буквально через полчаса — из банка ее нужно было забрать, но так, чтобы в солидности торгового дома сомнений ни у кого не возникло. Я отправился в банк…

Там все и вскрылось. Бесподобный берилл, самим Шацких когда-то из Бирмы привезенный, оказался не бериллом, а дешевейшей подделкой, выкрашенным стеклом. Бриллианты пропали, только эмаль осталась… Мало этого — поддельной оказалась и закладная на дом — особняк в Аркадии никто не закладывал, жившая в нем семья господ французов ни о В., ни о банке ни малейшего понятия не имела.

Торговый дом Шацких, как уже говорилось, пошел с молотка. А все оттого, что недалекий его хозяин имел глупость выпустить драгоценность из рук до того, как получил за нее плату.

«Учиться следует на чужих ошибках!» — подумал фон Мель, опуская глаза на коробку с гарнитуром, которую сжимал в руках. Коляска тем временем уже повернула к дому доктора Ленца.

Барон отметил, как разумно психиатр устроился — клинике отвел трехэтажное здание, а в уютном флигеле жил с женой.

«Да и сколько им двоим-то надо места… Тем более, как госпожа Ленц говорит, муж все время проводит в кабинете — новые процедуры, консультации, прием больных. Благородный человек, благородная профессия, достойное всяческого уважения научное рвение. Да и госпожа Ленц премилая особа. Быть может, и в самом деле начать дружить семьями?»

— Барон, — до того молчавшая госпожа Ленц кокетливо опустила глаза, — у меня есть к вам ма-а-аленькая просьба. Мы сейчас войдем в дом. Не могли бы вы помочь мне надеть гарнитур, чтобы в гостиную я вошла уже с украшениями?

Коляска остановилась, кучер помог выйти фон Мелю, потом на дорожку перед домом ступила жена доктора. На просьбу следовало как-то отреагировать. Собственно, в этом не было ничего необычного — уж сколько сотен колье за свою немалую жизнь он застегнул на самых разных дамских шейках.

— С удовольствием, госпожа Ленц. Полагаю, в доме найдется достойное вашей красоты трюмо?

— Не извольте сомневаться, сударь… Вот-с, это подойдет?

Госпожа Ленц указала на огромное зеркало в прихожей — в роскошной раме из полированного палисандра в высоту поболее сажени. У барона мелькнула мысль, что недурно было бы и себе приобрести такие зеркала, да вместе с рамами. Куда лучше смотрится, чем позолота или дуб…

— И преотлично подойдет.

Дама небрежно сбросила шляпку, чуть (о, строго в рамках приличия) приподняла модную прическу и повернулась к барону спиной. Тот аккуратно поставил изрядную коробку на столик у зеркала, неторопливо раскрыл ее, извлек колье и привычным движением застегнул на шее привередливой покупательницы. Затем другим, тоже вполне привычным движением осторожно опустил на голову изящную диадему. В лучах закатного солнца, царивших в прихожей, бриллианты зажглись тысячей радуг.

«Однако она и в самом деле недурна. Да и камни идут ей необыкновенно…» — Барон застегнул на изящной кисти браслет и с улыбкой любовался тем, как дама, покачивая рукой, заставляла бегать по потолку целое облако солнечных зайчиков.

— Прошу, господин барон, — госпожа Ленц открыла высокую дверь, и фон Мель увидел накрытый к чаю стол. — Я буду буквально через секундочку.

— О, господин барон! — навстречу фон Мелю шагнул знаменитый в городе психиатр. — Как приятно видеть вас! Прошу к столу.

Изумленный таким приемом, барон машинально отложил коробку, в которой привез драгоценности, шагнул к доктору и ответил на рукопожатие. Ленц, против ожиданий, руки не отнял, чуть повернул кисть барона и зачем-то стал считать пульс.

— Да-с, — пробормотал психиатр, — как я и ожидал… Однако прошу-прошу.

Широким хозяйским жестом он указал на диван у стола, позвонил зачем-то в колокольчик и опустился в кресло напротив. Изумившийся было барон чуть успокоился — должно быть, Ленц дал знать, что можно нести самовар. «Однако же какой прием. Приятно, не торговцем себя чувствуешь, но гостем. Но все же куда делать госпожа Ленц?»

— Как себя чувствуете? — участливо, как показалось фон Мелю, поинтересовался Ленц.

— Благодарю, — слегка удивленно ответил барон. — Прекрасно. Однако же где?..

— О, это замечательно! — психиатр наклонился вперед и стал вглядываться в лицо фон Меля. — Что вас беспокоит?

Барон готов был ответить, что его беспокоит отсутствие жены доктора, но не успел — психиатр вытащил из жилетного кармана какую-то блестящую штучку, напоминающую ювелирный молоточек, и стал водить перед носом фон Меля. Барон попытался отодвинуть ее ладонью, но психиатр свободной рукой крепко прижал обе руки барона к его же коленям.

— Что вы себе позволяете? — пробормотал барон, пытаясь, правда, тщетно, освободить руки. — Что за фамильярность? И где…

— Все хорошо, уверяю вас. Это пройдет. Не стоит беспокоиться…

Наконец барон освободил руки. Он попытался подняться, но психиатр, встав, нажал на плечи фон Меля. Барон стал закипать — и от столь… странного поведения господина психиатра, и от непонятного отсутствия его жены.

— Да что происходит, доннерветтер?! Где эти чертовы камни?..

«М-да, баронесса-то оказалась права — тяжелейшая форма, мгновенная возбудимость. И какой преинтереснейший случай, какой логичный бред! Не меньше месяца, думаю, понадобится…»

Барон нервничал все сильнее, порывался вскочить, но психиатр легко удерживал его на месте. Фон Мель, человек субтильного телосложения, небольшого роста и худощавый, проявив недюжинную силу, смог освободиться и сделал несколько шагов к двери. Но тут появились санитары.

— Господи, да где же, наконец, эта дура с бриллиантами?! Самые дорогие повыбирала! И где она? Где, я вас спрашиваю? — Барон, явно вышедший из себя, брызжа слюной, просто заходился криком.

Психиатр сделал едва заметный знак, и санитары подошли к барону вплотную. Однако пока что стояли, опустив руки.

— Не беспокойтесь, друг мой… — Голос психиатра был профессионально мягок и ровен. — Давайте выпьем чаю, попытаемся спокойно во всем разобраться. Вы мне расскажете о бриллиантах, и мы вместе попытаемся их найти. Где вы их потеряли?

«Однако же ситуация просто кричащая… Поздно обратилась ко мне баронесса, поздно… Все признаки налицо — испарина, искаженные черты лица, руки холодные, однако на лице румянец…»

— Я ни о чем не беспокоюсь! — тем временем не кричал, орал барон. — Ни о чем, слышишь ты, клистирная трубка?! Ни о чем, кроме своих бриллиантов! Она сказала, что появится через секунду… И на ней будет все! Все камни! Бриллианты чистейшей воды!