против этого брака, — проговорила ровным голосом.

Жрец ахнул, папаша заорал:

— Маленькая дрянь!

Я дёрнулась от неожиданности, жрец тоже встрепенулся, взмахнув руками.

— Предлагаю вам обсудить это без посторонних глаз, — пролепетал обескураженный жрец и исчез за боковой дверью. Императора и так все боялись, а в гневе и вовсе он наводил ужас.

— Я не собираюсь выходить замуж! — крикнула на весь зал. — И не боюсь тебя! Ты мой отец и ничего мне не сделаешь! Я нужна тебе, поэтому будем договариваться, папа.

— Ах ты, маленькая потаскуха, ты со мной тягаться вздумала? Ты хоть знаешь, что я могу с тобой сделать? — он начал приближаться быстрыми шагами, полы его одеяния развивались при каждом шаге, глаза горели ледяным огнём, он вскинул руку перед собой. — Я уничтожу тебя, но прежде ты сделаешь то, что мне нужно.

Из его руки вырвался поток ледяного магического пламени, устремившись ко мне. За секунду до этого, Ханс броском кобры метнулся в мою сторону, опередив отца, обхватил за талию и повалил на пол. Он продолжал обнимать меня, загораживая своим телом от разгневанного Императора, когда очередной ледяной поток синего пламени пронзил Ханса. Он дернулся от боли, получив порцию убийственной силы. Несмотря на это, не отпустил меня, лежа сверху, закрывая своим телом, вглядываясь в мои глаза сосем как тогда, в лесу. Мягким взглядом очень близкого человека. Его губы были совсем близко, но не трогали меня.

— Ты такая красивая, — прошептал он, превозмогая боль.

Мое тело мгновенно налилось жаром, кровь сильнее побежала по венам, я уже почти физически ощутила, как дымиться мое свадебное платье.

В этот момент Кроумун грубо ногой отшвырнул от меня Ханса. Тот, не сопротивляясь, рухнул рядом. Отец смотрел на меня сверху вниз:

— Ты будешь делать то, что я прикажу! Мерзкая дрянь!

Меня уже ничто не прикрывало, и мощный поток холодной магии врезался в грудь. Тело начало парализовывать — охватил нереальный ужас. Мне казалось, что это конец. Ощущение безысходности и полного провала. Отец в ярости нависал сверху, как коршун над добычей.

И тут почувствовала прикосновение к руке. Я только и смогла повернуть голову к принцу, когда он сжал мои пальчики и, смотря в глаза, прошептал:

— Сопротивляйся ему. У тебя хватит сил, — прошептал он.

Закрыв глаза, сосредоточилась на своём золотом шарике в районе солнечного сплетения, как учил Корвин. Шарик начал расширятся, встречая на пути холодные волны темной магии, которые вливал в меня отец. Словно шипя, как капли воды на раскалённой сковородке, встретились два потока. Тёмный и светлый. Во всем теле мелкой дрожью ощущалось столкновение двух стихий, пока полностью моя золотая энергия не вытеснила холод. Золото, скрещённое с синевой — две силы боролись между собой, постепенно подбираясь к тёмному магу. Ханс продолжал держать меня за руку, и я чувствовала, как от него исходит та волшебная сила, от которой у меня горело всё внутри. Только сейчас она не сжигала меня, а целенаправленно уничтожала врага.

— Кто ты такая? Как ты это делаешь… — завопил Император, когда мой свет практически достиг его, и уже касался пальцев направленных на меня рук, из которых изливалась смертельная магия.

Отвлекаться на объяснения не стала, лишь ещё больше усилила движение золотой энергии, толчком вогнав ее в Темного Императора. Он прогнулся в спине, корчась от боли, замерев воздухе.

— Насмешка судьбы — тебя одолела твоя собственная дочь, чистой светлой силой, — услышала я спокойный голос Ханса, который продолжал держать меня за руку.

На лице отца появилась гримаса отвращения и ненависти. Лицо стало серым, с прожилками вен. Волосы в мгновение побелели, а фигура, скрюченная от боли, стала меньше.

— Вам никогда меня не победить! Стража… — прошипел он последнее слово, потом ещё раз попытался произнести его, но уже с беззвучных губ не слетали слова. Его старческое тело с грохотом упало на каменные плиты пола — в спине торчала рукоять кинжала, — будь ты проклята…

Прошептал он едва слышно последние слова в своей жизни.

Наклонившись над бездыханном телом, императрица достала кинжал, который только что вонзила в спину бывшего мужа и ещё раз занесла руку, пронзив его вновь. Из её груди вырвался нечеловеческой рёв. Рёв, в котором была вся боль и страдание прожитых лет с этим тираном. Боль за себя, за сына, за империю. Все то, что ей пришлось пережить с этим человеком, она вложила в свой смертельный удар.

Когда императрица в третий раз занесла руку с окровавленным кинжалом, намереваясь вонзить его в бездыханное тело, Ханс вскочил с пола и остановил ее. Обняв рыдающую мать, забрал кинжал из рук и прижал содрогающуюся в рыданиях женщину к своей груди.

— Я… столько лет терпела… столько страдала… мой сын… больше он никогда, слышишь, никогда… — рыдания снова заглушили слова.

Ханс лишь гладил рукой по седеющей голове, прижимая к себе. Словно сбросив магическую пелену, к ней возвращались года. Смотря на безжизненное тело своего мучителя, она все сильнее прижималась к сыну.

Драма длиною в тридцать лет закончилась на моих глазах. Больше нет Тёмного Императора. Больше не нужно страдать от его гнета и ежеминутно бояться за жизнь. Теперь будет новая история у этого мира, в котором правит истинный Император, по праву рождения.

Глава 27.

Ханс ждал меня в малом тронном зале. Стоя возле окна, он смотрел как я подхожу и глаза его светились мягким добрым светом. Несмотря на то, что прошло всего несколько часов, как объявили о смерти Тёмного Императора, в замке все ожило — по коридорам сновали слуги уже не со стеклянными испуганными лицами, а вполне человеческими.

Все это время я провела у себя в покоях, отмокая в ванне, смывая с себя следы свадебного фарса и приводя мысли в порядок. Силы вернулись практически сразу, я чувствовала себя почти на пике блаженства, представляя, что мне не нужно больше плясать под дудку Тёмного, и я теперь совершенно спокойно могу вернуться к Корвину. То, что его злость пройдёт очень быстро, ни капли не сомневалась. Осталось лишь поговорить с Хансом и попросить отправить меня через портал к моему оборотню.

Одевшись в простое хлопковое платье, перевязав волосы лентой, я больше была похожа на простолюдинку, а не на недавнюю принцессу. И только сияющие глаза, румянец, блестящие волосы выдавали во мне ту редкую золотую магию, которая освободила целый мир от гнета Темного.

Ханс был одет в белый праздничный сюртук с символикой императорского двора. Его слегка волнистые волосы лежали на плечах, глаза светились в свете уходящего