– Тебе?

– Это мой инвестиционный проект. Я вложил в него деньги, доставшиеся мне от матери. Это было одним из условий ее брачного договора: после ее смерти часть наследства переходит в доверительное управление ее детей. Но поскольку я единственный ее ребенок, то вступил в наследство в возрасте двадцати пяти лет, и вот… это мое детище. – Он с волнением смотрел на Стефани.

– Но это здорово! Только взгляните на них!

– Да, они смотрятся отлично. Нам пришлось проделать большую работу, чтобы снести ветхие строения, а по сути трущобы. На сегодняшний день существует множество проектов по строительству дорогих коттеджей и дешевого жилья, но у меня иная задумка. Я хочу построить качественное жилье для людей со средним достатком недалеко от города, чтобы было удобно добираться и все такое, но которое не назовешь фешенебельным в полном смысле этого слова. – Волны медленно уносили лодку вниз по течению, и Хэтерфилд, опустив весла в воду, вернул ее на место, затем добавил очень тихо: – Такие дела.

– Но зачем? Зачем взваливать на себя такую обузу?

Лодка плавно заскользила по воде.

– Думаю, у меня нет другого выхода.

– Как это? Ты же наследник герцога и всего, что к этому прилагается.

– Именно поэтому я вынужден это делать. Герцогство, наследство – все это лишь пустой звук. Думаю, ты не знаешь истории нашего рода. На протяжении веков титул герцогов Сотем был легендарным и имел большой вес. Но мой дед плохо справлялся с ведением дел, а мой отец довел поместье до краха, и теперь не осталось ничего, кроме закладных и ежегодного падения цен на аренду земель. В общем, полный упадок. Я хочу… – Он посмотрел на неясные очертания крыш. – Я хочу спасти родовое наследие. Я знаю, как это сделать, и сделаю. Надо достроить и продать эти дома, затем снова вложить деньги в такой же проект, и тогда я все смогу вернуть на круги своя. И наши… мои дети смогут вновь гордиться своим именем. Я обеспечу им достойное будущее.

Волны плескались о борта лодки. Раздался резкий звук свистка – сигнальщик возвещал о начале движения по реке. Лондон неохотно просыпался, жмурясь на неприветливый февральский рассвет.

– Почему ты никогда мне об этом не рассказывал? – спросила девушка.

– Сам не знаю. Думаю, просто не было подходящего случая.

– Давай съездим и посмотрим твои дома в воскресенье? А можно мне будет войти внутрь и осмотреть там все? – Она обернулась и посмотрела на него таким умоляющим взглядом, словно и правда хотела поехать.

– Конечно, если хочешь, – ответил он с улыбкой.

– Мне очень хочется. – Она улыбнулась в ответ, сверкнув в темноте белоснежными зубами.

– Нам пора возвращаться назад, – сказал Хэтерфилд. Он выровнял лодку, чтобы плыть вниз по течению реки. Стефани отвернулась, намереваясь взяться за весла, и он с силой погрузил свою пару весел в воду, с удовольствием преодолевая сопротивление воды. – Теперь мы пойдем против течения. Если ты устала, просто подними весла и отдохни, а я пока один поработаю. Кстати, ты прекрасно справляешься.

Стефани что-то пробурчала себе под нос.

– Что ты там бормочешь?

Она посмотрела на него через плечо.

– Я сказала, что ты за это заплатишь, Хэтерфилд!

– Ну, ничего другого я и не ожидал, – откликнулся он и громко рассмеялся.

Причал был еще пуст и покрыт тонкой, хрустящей ледяной корочкой. Плавать в феврале было делом довольно рискованным. И даже Хэтерфилд, один из немногих членов клуба, кто вообще спускал лодку на воду зимой, довольствовался гребным тренажером, когда в Лондоне становилось особенно холодно и река покрывалась льдом. Но его это не смущало. Он любил одиночество, тяжелую физическую нагрузку и ощущение бодрости, когда, спуская лодку на воду, чувствуешь холод и скованность, а возвращаешься разгоряченным и ожившим. Осторожно маневрируя, он подвел лодку к берегу, удерживая длинную, узкую посудину на неспокойных приливных волнах Темзы, ориентируясь в кромешной темноте лишь на единственный газовый фонарь над воротами лодочного сарая.

– Ну вот, приплыли. Теперь суши весла. – Он наклонился и освободил ноги от ремней. – Сиди спокойно. Я сойду на берег первым и подержу лодку, чтобы ты смогла выйти.

Неожиданно справа от него послышалось тяжелое пыхтение парового двигателя: в темноте, пропитанной туманом, шло какое-то судно. А это означало, что волновой след за считаные секунды докатится до его лодки и опрокинет ее. Он спрыгнул в ледяную воду, стиснув зубы, чтобы сдержать озноб. Лодка качнулась, и Стефани испуганно вскрикнула.

– Быстрее! Развязывай ремни на стременах!

– Не получается! Они намокли!

– Я сейчас помогу. – Он перегнулся через деревянный борт лодки и нащупал рукой ремни. Освободил одну ногу, затем вторую. Но его собственные ноги так онемели, что он их не чувствовал. Он достал пару резиновых галош, предусмотрительно припрятанных на корме, и передал девушке. – Надень это, когда вылезешь из лодки. – Едва он произнес эти слова, как волна от проходящего судна ударила в борт лодки.

Стефани, которая начала подниматься, потеряла равновесие и свалилась в воду.

– Ой! – жалобно вскрикнула она.

Хэтерфилд забросил галоши на причал, бросил лодку и подхватил Стефани. Глубина у берега была чуть больше фута, но она ухитрилась упасть на спину плашмя, подняв фонтан брызг и льдинок.

В мгновение ока ее шерстяная одежда промокла, и, почувствовав ледяной холод, девушка вскрикнула от боли.

Этот крик, словно электрический разряд, вернул застывшее тело Хэтерфилда к жизни. Он подхватил ее на руки и взобрался на причал. У ворот сарая он начал судорожно вспоминать, куда дел ключи. Где же они? Вспомнил – в кармане. Он рылся в карманах словно одержимый. Стефани бил озноб. Ключи! Наконец он с силой рванул ворота, проскочил сарай и начал бегом подниматься по лестнице, где наверху располагались комнаты отдыха.

Этим летом клуб нанял смотрителя, и ему выделили комнату рядом с основной комнатой отдыха. Хэтерфилд толкнул дверь, и, слава богу, она оказалась незапертой. Он бросил Стефани на койку и сорвал с нее мокрый джемпер, брюки, жилет.

– Боже мой! – пролепетала она посиневшими губами, клацая зубами. Словно раненая лань, она смотрела на него широко открытыми, потемневшими глазами, в которых застыла мольба. – Как х-х-холодно!

Он ощутил в груди странную пустоту.

– Вот. – Он взял одеяла, сложенные стопкой на голом матраце, и укутал дрожащую девушку. – Я сейчас вернусь!

– К-к… куда ты… к-к-какого черта?

– Нужно выловить лодку!

Хэтерфилд бегом бросился вниз по лестнице, преследуемый возмущенными стенаниями Стефани. Брошенная на воде лодка могла стать смертельной угрозой для ничего не подозревающего барка или рыбака. Сколько он отсутствовал? Минуту? Две? Где эта чертова лодка?