«Убраться с дороги Мессии!» – что бы это ни значило.

И твари дрогнули. Строй распался. Марк повел мотоцикл в образовавшуюся брешь.

Собаки будто вспомнили, что нужно держать цепь. Рванули обратно, но мотоцикл уже был в самой их гуще. Байкер пнул одну из собак, когда она оскалила зубы. Ботинки были с тяжелым железным носком. Собака отлетела в сторону и покатилась по асфальту.

– Туда! – проорал на ухо Марк.

Девочка не сразу поняла, что священник просит ее повернуть книгу в сторону, откуда на них неслась здоровущая собака. Мутант открыл пасть. И Лера увидела, что на самом деле у него не одна челюсть, а сразу две, и в каждой – десятки зубов.

Лера успела вовремя – как только она направила раскрытую книгу к монстру, тот сразу начал тормозить. Заскреб когтями по асфальту, с ходу влетел в собрата, и они закрутились вместе, будто танцевальная пара на льду.

– Что, понравилось, твар-р-ри? – почти рычал Марк.

Еще один пес прыгнул к мотоциклу, но байкер даже не обратил на него внимания. Зубы клацнули в нескольких сантиметрах от его руки. Тварь шмякнулась на асфальт – и загавкала позади.

Мотоцикл обогнул покореженную легковушку и помчался дальше. Больше собак впереди не было.

– Можешь закрыть книгу. Ты справилась, – сказал Марк и потрепал девочку по голове. – Теперь я точно знаю – она тебя слушается.

14

– Какого хрена? Зачем ты его убил? – Я набросился на Клима, который слишком опешил, чтоб сразу же меня нейтрализовать. В отличие от меня он был подготовлен к выживанию в Зоне – все добровольцы проходили обязательный курс обучения. Его, конечно, сократили нынче до месяца, как рассказывали знакомые из ДСО, но знаний и навыков там давали достаточно для того, чтобы перерезать горло и мне. До кучи.

Клим посмотрел на нож в руке, которую я перехватил. И ничего не сказал. Вырываться не стал.

– Зачем? – Я тряс его, хотя знал, что, по сути, это бесполезно – убитого парня уже не вернешь. Как и информацию о книге, ее тоже узнавать уже не у кого. Сомневаюсь, что Мрак доверился Борову и Серому – слишком уж отмороженные. Только сейчас до меня дошло, кем именно был Антон в церкви – личным помощником Мрака. Мальчиком на побегушках у дьявола.

– Он все равно бы нас сдал, – процедил Клим, впрочем, в глаза старался не смотреть. – Не стал бы переть против начальства. Тем более – церковного. Нас бы все равно убили. А так мы уйдем сами, без свидетелей. Так надежнее!

Я убрал руки от Клима – может, он и прав.

«Может, но все равно – как я теперь узнаю, где Лера? И что еще за чертова книга? Какое она имеет к ней отношение?»

– Он хотел нам помочь… – тихо сказал я. Голос дрожал.

– Не знаю, хотел ли… – Клим перевел взгляд на труп, под которым растеклась лужа крови. – Нас учили… ну, в ДСО, – не доверяй врагу. В любом случае надо нейтрализовать его, даже если он делает вид, что помогает. Это способ выжить в Зоне, понимаешь?

– Вас там учили всех подряд убивать?

– Нет… не то чтобы всех.…

И внезапно мне стало плевать на Антона – будто повернули рубильник «Жалости» на «Выкл.». Жаль только, что информацию о книге больше не с кого выудить, а так…

– Ты до этого убивал вообще? – Мой голос стал ровнее.

– Людей? – Зрачки Клима были широко раскрыты. Как у наркомана. Скорее всего, от адреналина, который резко дал ему в голову.

– Убивал или нет? Говори!

– Нет… До этого нет… – сказал он. Снова посмотрел на нож в руке, а потом дрожащими пальцами отер его о штанину. – Он бы потом нас того… да, подвел бы в нужный момент. Он бы нас сдал, и нас бы все равно убили.

Я кивнул. Клим присел и начал обыскивать труп.

– А вот и ключи, – парень выудил связку из кармана, показал мне.

Доброволец встал, сглотнул. Глаза по-прежнему лихорадочно бегали из стороны в сторону.

– Послушай, мне правда не хотелось этого делать… – сказала он таким тоном, что стало понятно – он только и ждал момента, чтобы проверить боевые навыки, а Антон послужил для него лишь тренировочным экспонатом. Тренажером. И Клим на самом деле доволен, и еще как: он справился. Сделал ровно то, чему его учили.

А чем я лучше? Разве я не нападал на людей, не пил кровь? Может, мы и есть идеальная команда для выполнения миссии в мире, слетевшем с катушек?

Миссии по освобождению одной маленькой девочки.

– Хорошо, – вздохнул я. – Хорошо!

– Точно? – переспросил Клим, заглядывая в глаза.

– Да! – Я выхватил у него ключ. – Точно!

Открыл дверь, когда в коридоре снова загремели шаги. На этот раз – тяжелые и шаркающие.

– Анто-о-он, ты здесь? Куда ты пропал, маленький ублюдок?! – Боров, похоже, был пьян. – Ты чо, кормить надумал этих мудаков, да? Обойдутся на хрен! Пусть сдохнут! А сучаре я уже приготовил крест…

Где-то в глубине меня нарастал звук. Я не сразу понял, что это рычание. Выдохнул, но звук не исчез – это уже вибрировали внутренности.

Рывком распахнул дверь и зарычал уже во всю глотку – пора было спустить Зверя с поводка!

15

Тело становится одной сплошной вспышкой боли. Позвоночник, кажется, превращается в мелкие осколки стекла, которые трутся между собой. Соединительная ткань между позвонками будто исчезает – вместо нее насыпали песка.

Я рычу, пропуская через себя боль, как зерно через жернова. Внутри меня все меняется – кости стонут.

Но ощущение «ржавых ворот» в суставах – прямая противоположность возникшей в них же мобильности. Мне кажется, что они могут провернуться и на триста шестьдесят градусов, если понадобится. Только чего мне это будет стоить?

Увидав Борова, я бросаюсь на пол и пригибаюсь как можно ниже. Очень низко, в жизни никогда так не делал. Даже в детстве, когда с пацанами играли в войнушку. Бегу к бандиту на четырех «лапах», используя и руки, и ноги одновременно. Он чертыхается, увидав меня, но не теряется – вскидывает ружье.

– Что за черт? – не понимает он. Да, это он верно подметил. На него несется существо, которое когда-то было человеком, но сейчас все больше напоминало Зверя.

Я не даю ему продумать пути отхода, бросаюсь вперед и валю его с ног. Ружье стреляет, но это шальной выстрел – пуля сбивает лампочку на потолке. Гремят по полу осколки стекла.

– Не-е-ет! – кричит Боров, но я его не слушаю, впиваюсь в щеку. Он дергается – и солидный кусок мяса остается в зубах. Сплевываю его, и тут Боров выкручивается, хватает ружье и бьет меня прикладом в подбородок.

Клацнуло. Щелкнуло. Заболело.

Да и насрать!

При обычном раскладе жирдяй сломал бы мне челюсть, но сейчас я не чувствую боли. У меня полным-полно своей. Словно посадили на электрический стул и забыли выключить рубильник. От обилия шоковых сигналов мозг клинит – отсюда и та волна агрессии, которую я обрушиваю на Борова.