– Н-да… Занесло Старкову на отдых, елки, – покачал головой Терехов, выбираясь из машины. – Надо же было из тысячи городов выбрать именно этот! Как это называется, Кирюша?

– Это называется судьбой, Василий. Идем.

Они вошли в подъезд, постояли у мертвого лифта и, не дождавшись его возвращения откуда-то сверху, двинулись на восьмой этаж пешком. Нужная им дверь оказалась железной, чуть приоткрытой и зафиксированной изнутри на цепочку. Из квартиры доносилось негромкое женское пение.

– Ну вот, а говоришь, – фыркнул Дедков, прислушавшись. – Женщина вроде не горюет.

Она и в самом деле не показалась им убитой горем вдовой, хотя времени после смерти благоверного прошло не так уж и много. Рита, так она назвалась, впустила их в квартиру, предварительно проверив документы. Поправила густую шевелюру перед зеркалом в прихожей, тронула кончиком мизинца контур помады на губах и игриво спросила:

– И чем я могу быть вам полезна, господа?

– Можно войти? – Терехов нагнулся, намереваясь разуться. – Разговор есть у нас к вам, Маргарита Ивановна. Разговор долгий, не для прихожей.

Она хмыкнула, позволила им пройти в гостиную и поспешила на кухню готовить кофе. Это Дедков запросил. В отличие от Терехова он после угощения в гостиничной забегаловке мучился жуткой изжогой и хотел затушить ее хоть чем-то.

Гостиная для здешних мест оказалась стандартной. Два ковра. Один – на полу, другой – на стене над диваном, одинаковой расцветки и с одинаковой белой бахромой по краю. Корпусная мебель с горами хрусталя и подписными изданиями на полках. Мягкий диван. Два кресла, укутанные велюровыми покрывалами. Телевизор «Шарп» на стеклянной тумбе, видеомагнитофон старой модели и несколько свадебных фотографий на стенах.

– Он? – ткнул пальцем в улыбающегося симпатичного парня Дедков.

– Видимо.

– Может, она еще раз замуж вышла?

– Вряд ли. На снимке она много моложе и волосы у нее короткие. За пару месяцев такие, как у нее теперь, не успеют отрасти.

Им пришлось рассесться по креслам и прекратить разговор, Маргарита с грохотом катила из кухни передвижной столик, при этом по-прежнему продолжая напевать.

– Прошу вас, угощайтесь, – предложила она, усаживаясь на диван. – Не абы что, делайте скидку на то, что вы незваные гости.

К кофе в высоком белоснежном кофейнике было предложено сахарное печенье из пачки, сгущенное молоко прямо в банке и горстка конфет «Мишка косолапый».

Кофе оказался вполне приличным, и Дедков, пользуясь случаем, выпил подряд две чашки, не забывая прислушиваться к разговору, который неспешно повел Терехов.

Первым делом тот уточнил насчет фотографий, привлекших их внимание.

Да, в самом деле, на снимке была Маргарита и ее покойный супруг. Они были молоды, счастливы и верили в тот день, когда позировали фотографу, что счастье их будет вечным и безоблачным. Все оказалось не таким радужным, как представлялось. Не было в их семье радости, единства, она это особенно подчеркнула, и верности тоже не было.

– Степан начал изменять мне почти сразу после свадьбы. Этика у них такая, что ли, корпоративная, не пойму. – Она без особого сожаления пожала плечами под тонким ситцевым халатиком. – Если мент, то обязательно потаскун! В каком уставе это прописано?! Меня потом его друзья утешали, говорили, что все его похождения – ерунда, что, насмотревшись на кровь, чужое горе, на подлецов, ему требовалась отдушина. Только… Только не верю я в это. Сущность, ее ведь никакой профессией не поменяешь. Если Степа был по сути своей потаскун, то работай он в милиции или на рынке торгуй арбузами, таковым бы и остался. Печалит другое.

– Что именно? – вежливо поинтересовался Терехов, украдкой косясь на стройные ноги хозяйки, почти не прикрытые коротким подолом.

– Что из всего этого получается. Вы же знаете, как он погиб, так?

– Приблизительно. Весьма и весьма приблизительно. Собственно, мы за этим здесь, чтобы внести кое-какую ясность.

– А что тут неясного, господи! – Маргарита тряхнула головой, рассыпая темные волосы по плечам. – Таскался мой Степа к замужней бабе и дотаскался. Застукал его наверняка там ее муженек, вот и…

– Наверняка ли? Мы слышали, что это было дорожно-транспортное происшествие.

– Три ха-ха! – фыркнула небрежно Маргарита, задрала голову к одному из портретов и, качнув премиленьким подбородком, пробормотала: – Как в том анекдоте получается, так, что ли? У меня нож, он бежит прямо на нож, натыкается на него, и так семь раз. Убили Степу, ребята. Убили, зверски измучив перед этим. Коллеги его тщательно скрывали этот факт от общественности, от меня в том числе, но городок маленький. В больнице, при которой морг, где Степу анатомировали, моих знакомых что грязи. Просветили!

– Да? Очень интересно!

Терехов оживленно заерзал в кресле и, кажется, принялся строить хозяйке глазки. То ли действительно она ему так понравилась. То ли активизировалось действие алкоголя. Но Дедкову стало казаться, что, не будь тут его, Терехов бы давно пересел на диван, уложил свою потную ладонь Маргарите на коленку и…

– Мне сообщили по великому секрету, что к тому моменту, когда Степу переехала машина, он уже был мертв, ну или шансов выжить у него практически не было. Так что, сбила его машина или нет, значения не имело.

Для них это уже не было секретом. Дал бы бог здоровья Митюне, все рассказал. Дедков стащил из крохотной вазочки третью конфету, скомкал фантик, сунул его в карман штанов, откусил подтаявшую вафлю с шоколадом и спросил, интенсивно работая челюстями:

– А почему вы думаете, что вашего мужа убили из-за его похождений? Могла ведь быть и другая причина.

– Да? – удивилась Маргарита, но как-то не очень уверенно. – И какая же?

– Ну, я не знаю… – Кирилл замялся, внимательно наблюдая за Тереховым.

Того точно сорвало с катушек, он теперь уже без стеснения таращился на тело хозяйки, детально изучая его с пяток до макушки. Странно, но ее его внимание нисколько не смущало. Как раз напротив, нравилось, наверное. С чего бы это тогда ей то и дело взбрыкивать ногами, закидывая их попеременно одна на другую. И бровками вдруг начала подергивать, совершенно, казалось бы, беспричинно. И в улыбке скалиться то и дело.

Вот он попал так попал. А Терехов еще смел утверждать, основываясь на своем богатом опыте, что вдовы злословны и разговорчивы. Болтун!

– Может быть, что-то было связано с его профессиональной деятельностью. Как вы думаете?

Маргарита, судя по всему, думать уже была не способна. Они с Тереховым уже в упор смотрели друг на друга, не мигали и не разговаривали ни между собой, ни с ним – Дедковым.

– Слушай, Василий, я к машине спущусь, а ты пока тут поговори, – пробормотал Кирилл, поднимаясь с кресла. – Жду тебя с новостями в машине, друг.