— Вы…

— Ты, — поправляет он, и мы вместе переходим дорогу, оказываясь перед растекающимися в разные стороны дорожками. — Экспресс-ужин.

Виари, которая до этого вела себя как угодно, сейчас чуть ли не марширует рядом. Поглядывает на Ландерстерга, который достает из пакета контейнеры с горячим. У меня окончательно отшибает дар речи, потому что… Потому что.

— Безымянное чучело можно отпустить, — произносит дракон. — Пока я здесь, далеко она не убежит.

Раньше чем я успеваю сказать хоть что-нибудь, мне протягивают контейнер и вилку.

Виари действительно приходится отпустить, и она с визгом врезается в снег, а я понимаю, что сейчас меня просто разорвет, поэтому интересуюсь:

— Зачем?!

— Что — зачем? — спрашивает Ландерстерг, прожевав. В отличие от меня, его точно ничего не беспокоит, поэтому он уже ест.

— Вот это все! — говорю я. — Зачем? У нас деловая договоренность, которую я собиралась соблюдать исключительно затем. чтобы…

— Ты мне интересна.

— Что?!

— Ты мне интересна, Лаура, — он посмотрел на меня в упор — так, что дышать стало нечем, а вилкой я ткнула не в еду, а себе в перчатку, — и я действительно хочу тебя узнать. По-настоящему.

Послё этик слов мнё грозило ткнуть вилкой куда угодно, только не в ёду, а ещё я порадовалась, что не успела подцепить кусочек сыра, потому что иначе он бы сейчас встал у меня поперек горла. Ну, или я бы поперхнулась.

— В каком смысле? — уточнила я.

— А в каком смысле женщина может быть интересна мужчине?

Нет, лучше бы я все-таки поперхнулась, а еще лучше — подавилась, тогда бы ему пришлось оказывать мне первую медицинскую помощь, и мы свернули бы с разговора. С другой стороны, если бы ему пришлась делать мне искусственное дыхание… При мысли об искусственном дыхании мое как-то подозрительно участилось, и я сделала то, что должна была сразу — взялась за еду. Тем более что она уже начала остывать, и это, несомненно, было важно.

Впрочем, не менее важным было то, что Ландерстерг явился за мной в парк и принес мне ужин. После чего сказал донельзя странную вещь.

— А пламя, значит, вас не волнует? — брякнула я.

И чуть не откусила себе язык, хотя по-хорошему, стоило бы.

— Пламя?

— Ну да. То, что у меня его нет.

— Оно есть у меня.

Я моргнула.

— Или ты сомневаешься, что моего нам хватит? Он сейчас издевается да?

— Знаете, что самое интересное? — спросила я. — Я не могу понять, когда вы шутите, а когда говорите серьезно.

— Сейчас я абсолютно серьезен. — Ландерстерг взглянул на виари, которая слишком бесилась в снегу, и одного взгляда хватило, чтобы она вытянулась в струнку и спокойно побежала рядом с нами. — Мне со своей стороны непонятно, почему пламя вообще тебя волнует.

Потому что Эллегрин.

— Потому что я знаю, что для иртханов это очень важно.

— Важно, но не жизненно необходимо.

А что насчет слияния пламени? Вопрос прямо-таки крутился у меня на языке, но на сей раз я его прикусила. По-настоящему, когда старательно жевала, чтобы не задать вопрос, и поморщилась.

— Как прошла тренировка?

— Чудесно. Завтра утром будет все болеть.

— Поражаюсь твоей целеустремленности.

— Хотите сказать, вы не такой же?

— Такой же. Я тебе сразу сказал, что мы друг другу подходим.

Я вздохнула.

— Не начинайте.

— Предлагаю окончательно перейти на «ты». Я считаю, что рядом с мужчиной, который принес тебе еду в контейнере, выкать как-то очень невежливо.

— Никогда не представляла, что обращение на «вы» может быть невежливым.

— Ты еще много интересного узнаешь рядом со мной

Я не выдержала и рассмеялась. Первый шок у меня уже прошел, а второй, видимо, еще не наступил, поэтому я сейчас рассматривала идущего рядом мужчину, пытаясь понять, что стало причиной таких разительных перемен. То есть тот Ландерстерг, который выдернул меня с катка и наносил харргалахт, и настоящий — это действительно были два разных иртхана.

— Ладно, — сказала я. — Я вам… тебе интересна. И что же ты хочешь обо мне знать?

— Все.

— Разве для этого не существует служба безопасности Ферверна?

— Это скучно. Служба безопасности ферверна не расскажет о том, чего ты боишься.

Я приподняла брови.

— Это тебе зачем?

— Использовать в своих целях, разумеется.

Я улыбнулась. Он… наверное, тоже. Его улыбка была в уголках губ, которые едва дрогнули, и если бы я не видела подобного раньше, могла бы принять за что угодно другое. Но это была именно она, и именно она заставила меня произнести:

— Я боюсь оступиться.

— Оступиться?

— Проиграть. Не пройти кастинг в «Эрвилль де Олис».

— Это так важно?

— Для меня да. — Я закрыла пустой контейнер и взяла салфетку, которую он мне протянул.

— Почему?

— Потому что я хочу стать звездой ледового шоу.

Ландерстерг промолчал.

— Я хочу кататься, и танцевать, и парить… — Я повернулась к нему. — Ты видел это шоу? Они же творят магию, будучи людьми.

— Моя мать любила искусство, — неожиданно произнес он.

Теперь я чуть не подавилась по-настоящему. Хеллирия Ландерстерг действительно увлекалась искусством, настолько, что даже основала грант для творческих людей, не имеющих возможности оплатить свое обучение.

— Она обожала все эти шоу. Театр. Оперу. Временами мне казалось, что она сама хотела выступать. — Дракон говорил со мной, но смотрел вперед. — Книги, кино — все это было настолько для нее важно…

Ландерстерг взглянул на меня раньше, чем я успела ответить.

— Предлагаю придумать имя твоей хулиганке.

Вот это я понимаю, разворот.

— Эллегрин, — сказала я.

Брови дракона приподнялись:

— Эллегрин?

— Вам не нравится? — теперь бБрови приподняла я.

— Мне не нравится, что ты постоянно пытаешься перейти на официальный тон, — произнес он, резко остановившись и перехватив меня за локоть. В результате я с контейнером чуть не улетела в сторону, но все-таки не улетела: меня подхватили за талию.

— Вы… — собиралась возмутиться я. — Ты…

Но продолжить мне не позволили — наклонившись, пробуя на вкус мои губы. Именно пробуя, иначе я никак не могла бы назвать это прикосновение и раскрытие, от которого закружилась голова. Впрочем, не только голова, во мне закружилось еще и пламя — узор над грудью полыхнул огненным островком. Я задохнулась от острой перемены чувств, когда ладонь Ландерстерга коснулась моей щеки, пальцы мазнули по скуле.