— Эри, а ты почему не смогла? Ладно, тут картина мне ясна, но тебе-то что помешало?

— А я хотела, чтобы ты пришел, — неожиданно ответила она. — Мне ничего не мешало.

— Интересно, — заметил Саб, присаживаясь на диван рядом с Пятым. — И честно. Ну, ладно. Что у вас тут?

— Неплохо, — ответил Лин. — Уже лучше, чем было.

— Что лучше, вижу, — покивал Саб. — Сейчас чаю попить, и спать.

— Попозже… — Пятый говорил с трудом, но сдаваться явно не собирался. — Слушай… бог смерти… может статься, я… в общем, в какой-то… момент… я тебя могу… попросить об одной услуге… когда будет… совсем край, ты… убей меня, пожалуйста… очень тебя… прошу…

— Обещать не буду, но к сведению приму, — осторожно ответил Саб. — Вот чего. Идите-ка вы, двое, поспите, а я тут посижу. Днём, как выспитесь, меня смените.

— Ладно, — Лин тяжело вздохнул. Вылез из-под одеяла, встал, потянулся. — Что-то мы действительно…

— Идите, идите, — поторопил Саб. — Мы тут сейчас чая попьем, съедим чего-нибудь.

— А можно? — спросила Эри с сомнением.

— Почему нельзя? — удивился Саб. — Всё, идите, я сделаю. Понадобитесь — разбужу.

* * *

Тоненькая занавеска не способна была справиться с ярким весенним солнцем, которое набирало силу там, за окном. И все-таки Саб задернул её, поставил стул рядом с диваном, и уселся — не смотря на то, что он старался держаться, вчерашний день и последовавшая за ним ночь основательно его вымотали. Пятый не спал, он молча наблюдал за Сабом.

— Сейчас чай пить будем, — сказал Саб. Сказал только потому, чтобы нарушить молчание.

— Ты на меня… злишься… — тихо сказал Пятый.

— Нет, — покачал головой Саб. — Я расстроен. Но я не злюсь.

— Почему?

— Потому что я тебя, кажется, понял, — Саб кивнул каким-то своим мыслям. — Ты сказал слово «невыносимо». Это и есть причина, верно?

— Да, — Пятый попробовал немного повернуться, и, против его же собственных ожиданий, это удалось. — Именно… так. Так и есть.

— То, что ты сделал — это, по сути, эскапизм. Попытка сбежать от проблемы, но… есть определенные рамки, которые нельзя перейти, верно? — спросил Саб. Пятый кивнул. — Убить себя было бы отличным решением, но ты более чем в курсе, что это невозможно. Что даже если ты себя прикончишь, дальше будет Берег, а потом всё повторится снова, ведь так?

— Примерно… да, видимо, так.

— И ещё. Ты привык к тому, что боль — это заместитель. То, чем можно как-то заткнуть эту бездонную дыру. Ты ведь понимаешь, что это, если вдуматься, мазохизм?

— Сплошные… «измы»… Саб, ты в состоянии понять… что погибли миллиарды… да какое там… — Пятый запнулся, виновато посмотрел на Саба. — Даже не знаю… сколько всего… и никто не знает…

— Как там говорил Скрипач? — Саб нахмурился. — И часовню тринадцатого века развалил тоже ты, да?

— Я помню этот фильм… он, видимо, в Сонме… много где есть… Нет, ты не понимаешь…

— Возможно, — согласился Саб. — Но я понимаю другое. То, что ты сейчас натворил, никого не вернуло. И ничего не исправило. Да и не могло. Ты просто навредил себе. И нам всем, соответственно, потому что мы чуть с ума не сошли. Мало того, ты навредил ещё и Иту, которого подвел, потому что Фэб ему теперь устроит скандал, как минимум. Это ты понимаешь?

Пятый кивнул.

— Да, понимаю, — ответил он. — Но и ты меня… пойми… я не могу иначе. Не вижу… другого выхода… как с этим всем справляться… Саб, я редко… правда, я редко так… ну, так делаю, но…

— А ещё — у тебя импринтинг на боль, — продолжил Саб. — Боюсь, у Лина тоже, просто пока что не было возможности… с ним познакомиться. Я прав?

— Да, — Пятый прикрыл глаза. — Так и есть. Быстро же ты… разобрался…

— Ну, тут я тебе могу сказать, как садист, следующее — мне как раз в этом разобраться было несложно. Проблема в другом: ни ты, ни Лин мне пока что не доверяете. Если бы доверяли, всё было бы в разы проще.

— Ты бы нас… бил? — Пятый слабо усмехнулся.

— Ну вот ещё, — возмутился Саб. — Какая глупость. Есть множество способов получить желаемый результат без членовредительства.

— Секс?..

— В том числе. Но не только он, конечно, — Саб сел поудобнее. — Есть практики, техники, упражнения. Давай договоримся так: когда тебя в следующий раз вот так прижмет, ты просто мне об этом скажешь. И, поверь, очень скоро ты почувствуешь именно то, что тебе нужно почувствовать, без всякой водки. Хочешь, я тебе расскажу, что именно ты ощущаешь, и ты либо опровергнешь, либо согласишься?

— Ну, попробуй… только вряд ли…

— Пружина, — еле слышно произнес Саб. — Сжатая, словно тисками, пружина. И ты внутри этой пружины, и она давит так, что нет никаких сил уже выносить это давление, и хочется, отчаянно хочется, чтобы тиски ослабли, она распрямилась, выстрелила, и перестала давить, мало того, чтобы это ощущалось — и душой, и телом, и даже тем, что вокруг тебя… поэтому ты обычно и шел либо к воде, либо в степь — это свободное пространство, голова достраивает картину, включает туда элемент освобождения и независимости. Вода или воздух. В степи ведь это было небо, верно? Огромное небо, без края.

Пятый смотрел на Саба расширившимся от удивления глазами.

— Я всё правильно сказал, да? — спросил Саб.

— Да… только ещё одно… я же виноват страшно, и… даже прощения попросить нет… возможности, и не у кого…

— Это всё одно и то же, — Саб наклонился к Пятому и погладил по голове. Тот замер неожиданности. — Всё одно и то же. И желание раскаяться, и желание испытать сперва боль, а затем освобождение от неё. Пойми… вот сейчас, именно в этот момент, ты же понимаешь, что сделанное тобой ничему не помогло, а только навредило?

— Да, понимаю, — кивнул Пятый. Прикрыл глаза. Ладонь на виске — это было так хорошо, вот бы он не убирал руку подольше. Но именно в этот момент Саб руку и убрал. Пятый разочарованно вздохнул.

— Потом, — строго сказал Саб. — Это потом. И вообще, вместо того, чтобы делать глупости, ты не пробовал подумать, можно ли это всё теперь как-то исправить?

— Это никак уже не исправить, — Пятый отвел взгляд. — Боюсь, что вообще уже ничего не исправить. Никогда. Совсем.

— Тогда тем более, — пожал плечами Саб. — Если не исправить, тогда тем более — бессмысленно. Ладно, давай пить чай.

— Я бы что-нибудь ещё съел, — сказал Пятый. — Саб, а поесть совсем нечего?

— Есть вчерашний суп с рисом. И с курицей, — ответил Саб. — Немного можно.

— Давай, — кивнул Пятый. — С курицей, так с курицей. Надо же… когда-то начинать, верно?..

— Ну, наконец-то, — Саб встал.

— Что наконец-то? — не понял Пятый.