– Ничего страшного не случилось. Азар начинает работы, а вы продолжите. Да и сам подумай, уважаемый Сварун, как можно было приглашать в дело всех состоятельных людей города, когда средств на строительство у меня кот наплакал. Только-только чтобы начать. Вот пройдет год, может, два, пополню казну, тогда и приглашу. Куда мне без вас? Вы – моя опора, моя надежда, без вас я никто. Разве я этого не понимаю?

Сварун еще попыхтел, попыхтел, наконец отошел, стал говорить нормально и на прощание даже подал свою сухонькую ладонь.

Но этот разговор произвел на Вадима гнетущее впечатление, выбил из колеи. Не хотелось ничем заниматься, появилось желание кому-то излить душу. Но с кем можно было поговорить? С купцом Азаром? Но тот только еще больше настроит против Сваруна. Пойти домой? Мать поохает, поохает и под конец посоветует поберечь свое здоровье, бросить хлопотливую посадническую должность, а отец предложит вернуться в кузницу или, в крайнем случае, уйти в леса, где нет никаких начальников и сам себе хозяин…

И тут он вспомнил про Чеславу. Вот у кого он отогреет душу. С ней можно рассуждать обо всем или совсем не говорить о серьезном, просто посидеть и поболтать о пустяках.

Чеслава его появлению удивилась и обрадовалась. Тотчас бросила незаконченный сапог и метнулась к печке. Как все знакомо: вот так же мать старалась побыстрее накормить их с отцом, когда они возвращались из кузницы. Он вынул из седельной сумки кусок копченого мяса, круг сыра, пряники, мед. Начался ужин.

Вадим ел и поглядывал на малышей. Пятилетний Колояр вел себя сдержанно, по-хозяйски, видно, мать ему внушила, что после смерти отца он в семье главный мужчина. Когда трехлетняя Забава потянулась к пряникам, он стукнул ее по руке и строго проговорил:

– Не трожь! Жди разрешения старших!

Наблюдая за детьми, Вадим вдруг почувствовал острую тоску, ему захотелось иметь семью и таких же малышей, которые в трудную минуту согревали бы его сердце. Кого бы он пожелал в жены? Только не из боярской или купеческой семьи; пусть она будет из простого народа, как Чеслава; им легче будет понимать друг друга.

А может, жениться на Чеславе? Он мало ее знает, но чувствует, что она надежный, основательный человек, будет верным спутником жизни. Конечно, он ее не любит, она просто ему нравится. Но, говорят, часто бывает так, что любовь приходит во время семейной жизни. Все может быть…

Чеслава спросила:

– Случилось что-то?

– С чего ты взяла?

– По лицу вижу.

Ого, она уже начала понимать движения его души. Ай да женщина! С такой легко делиться сокровенным, она не будет безучастной. И он рассказал все как есть.

– Богатым всегда всего мало. Им подавай больше и больше, – сказала она. – Как бы ты ни изощрялся, никогда их аппетит не насытишь. Всегда будешь для них плохим. А ты поступай хитрее: если появится новое дело, приглашай всех без исключения, и пусть они делят сами между собой добычу. Пусть рвут глотки друг другу. Зато ты будешь в стороне и останешься для каждого хорошим.

Вадим рассмеялся. Именно такие мысли появлялись у него перед приходом в этот дом, и вот теперь Чеслава убедила его в правильности прежних рассуждений. И он ответил:

– Я так и буду поступать.

Между тем прошло несколько месяцев, а на строительстве башни все работы постепенно приостановились, лишь сиротливо чернела вырытая яма да небольшая кучка камней. Сам Азар уплыл с товаром в какую-то страну, и от него не было никаких вестей. Вадим извелся, чувствуя свое бессилие; люди говорили, что Азар поручил кому-то ведение стройки, а кому – никто толком не знал.

В расстроенных чувствах как-то зашел к Чеславе. Пил и ел неохотно. Наконец не выдержал, поведал про дела с башней. Чеслава долго молчала, потом сказала:

– Мошенник он, твой купец Азар…

– Не мой он! С чего ты взяла?

– Все время его защищал, не отпирайся. Впредь старайся меньше доверять кому-либо из этой братии. Он обманул тебя, а средства присвоил.

– Но это невозможно сделать! Сделка совершалась при свидетелях, они выступят на суде и обличат его, а суд приговорит его к возмещению убытков и крупному штрафу. Он понесет большие убытки. Какой смысл ему идти на такой шаг?

– Не знаю. Но чувствую, что он нечист на руку.

Миновала зима. Весной заявился Азар. Вадим тотчас вызвал его к себе.

– Отвечай мне, посаднику, почему не возведено основание крепостной башни? Почему на стройке ничего не делается?

Азар изумленно смотрел на него. Наконец вымолвил:

– А разве работы не завершены?

– Какое – «завершены»! – выкрикнул возмущенно Вадим и зашагал по горнице. – Они даже не начинались!

– Не может быть, – испуганно бормотал Азар, втянув голову в плечи; таким разъяренным Вадима он не видел никогда. – Я думал, что все работы закончены еще до наступления холодов. В крайнем случае, мы так договаривались…

– С кем ты договаривался?

– Я передал все средства подрядчику Ерумилу…

– Почему ты ему передал? Почему не сам занялся строительством? Я же с тобой заключал договор! Ты под суд пойдешь!

– Постой, постой, посадник! Выслушай меня, а потом будешь решать. Я уже собрался заняться возведением башни, но тут пришло выгодное предложение из Ставангера, города в Скандинавии. Просили привезти товар, обещали хорошую выручку. Прямо скажу, не обманули. Разве мог я отказаться? Я быстренько собрался и уплыл.

– Но как ты мог бросить дело?

– А я и не бросал. Я только что сказал, что передал подрядчику Ерумилу. Все честь по чести. Собрали свидетелей, ударили по рукам. Можешь проверить, сделка законная.

– Так ты уже не отвечаешь за возведение башни?

– Нет, конечно. Надо идти к Ерумилу и спрашивать с него, почему так затянулось строительство.

– А где он живет?

– Пойдем покажу.

Они вышли на окраину города, остановились перед небольшим домом.

– Вот тут проживает Ерумил.

– Входи, чего думать! – приказал Вадим.

Азар пошел первым, следом двинулся Вадим. В избе было тесно от длинного стола, скамеек, печи и лавок. За столом сидело с полтора десятка человек, обедали.

– Мир дому вашему, – проговорил Азар.

– Милости просим к столу, – встав со скамейки, пригласил мужчина лет сорока пяти, как видно, хозяин.

– Спасибо. Нам бы Ерумила видеть надо.

– Ерумила нет.

– А куда он ушел?

– Так Ерумил еще осенью скоренько собрался и уплыл на Русь.

– Он что, не владелец этого дома? – спросил Вадим.

– Да нет, какой он владелец! Птица перелетная! Прибыл к нам из Ладоги, пожил немного, а потом смотался в Киев.