третья или четвёртая молитва, — ответила она на вопрос Беаты. — И символы на тела не наносим.

— Почему? — не поняла Беата.

— Нам запрещено осквернять тела, — как-то очень просто ответила на это женщина.

— Голос дами — это сила, а символы — ключ к пониманию мироздания, — серьёзно сказала Беата. — У нас тоже не все дами наносят на спины символы, только самые талантливые. Так мы защищаем себя и весь мир.

— Так делают символопоклонники из храма Истин, — кивнула Адалина. — И слова произносят похожие. Но если вы останетесь здесь, очень скоро поймёте, что их путь не верный и ущербный. Он ведёт лишь к боли и страданиям.

— К страданиям ведёт отказ от силы, — не согласилась Беата. — Что вы будете делать, если придёт злой и кровожадный враг? Помолитесь за него?

— Ваши враги настолько сильны? — спросила она. — Здесь, в центре миров, царит мир уже несколько сотен лет. Если появится возмутитель спокойствия, то на него обрушится гнев всего Альведэ и союзных миров. И наша цель поддержать молитвой одарённых, что будут сражаться за наше благополучие. Но мы не совсем беззащитны и можем постоять за себя. Мы тоже можем прочитать молитву гнева, как это сделала высокородная Беата, столкнувшись с символопоклонниками. Они сразу отступают, услышав её.

— Как вы её читаете, без символов? — удивлённо спросила Беата. — Это ведь очень сложно. А четвёртую? То есть, есть ли молитва, сильнее той, что вы зовёте «гневной»?

— Я всё ещё не понимаю, — она покачала головой.

— Лучше показать, — посоветовал я.

Беата кивнула, села удобнее, положив ладони на колени, как примерная ученица.

— Молитвы нужны для понимания силы голоса, — произнесла она и пространство вокруг слегка задрожало, едва заметно, но ощутимо. — Они учат тебя вливать в голос силу, вникать в саму суть процесса. Вторая молитва учит делать это быстрее, используя любые слова, даже самые неподходящие.

Вторая молитва прозвучала очень хорошо, голос стал сильнее, а помещение наполнилось силой, которая уже оформилась. Стоило Беате пожелать, и она легко могла разрушить одну из стен, даже не используя символы.

— Третья молитва позволяет понять, насколько бесконечно пространство, и правильно подобрать к нему ключ. Можно использовать огромное количество сил, с которым не сравнится ни один из одарённых демонов.

От силы третьей молитвы пространство задрожало сильнее, тарелки задребезжали на столе. Силы в маленьком помещении стало как-то неожиданно много, и Беата захватила инициативу. Теперь, чтобы использовать молитву, другая жрица должна была подавить эту силу, что очень непросто. Говоря иначе, в дуэли жриц, равных по силе, побеждала та, что первой начинала произносить слова третьей молитвы.

— Четвёртая молитва не несёт какого-то сокровенного смысла. Она направлена лишь на разрушение и использование самых могущественных и великих символов.

— А пятая, — сказал я, — помогает избежать больших проблем, когда силы становится слишком много. Беата.

Беата одними губами произнесла «прости». Пространство резко перестало дрожать, а вся сила, которую она призвала, начала быстро испаряться. Я не знаю, куда она девалась или утекала, но всего минута, и всё вокруг вернулось в прежнее состояние. Адалина хотела что-то произнести, но не смогла, поражённо хлопая ресничками, глядя то на меня, то на Беату.

— Зачем? — спросила женщина, когда всё успокоилось. — Зачем ты развеял силу голоса?

— Потому что она может убить. Четвёртая молитва опасна даже для тех, кто достиг понимания третьей.

— Научите нас, — она перевела взгляд на Беату. — Четвёртой молитве.

— Если у вас нет великих символов, то в этом нет смысла, — сказала Беата. — И Василий прав, это очень опасно.

— Наша цель — постичь силу голоса, — сказала Адалина. — И донести голос до всех страждущих.

— В коллегии картографов есть невысокий демон по имени Стоки, — сказал я. — Он знает дорогу в Хуму, где стоит наш храм. Если хотите учиться, отправьте туда несколько одарённых жриц. За один день подобному научиться нельзя, а мы в Альведэ проездом. Дней через десять мы уйдём дальше, в сторону красных миров.

Женщина сложила руки в молитве, что-то зашептав, отчего пространство вокруг откликнулось, как при третьей молитве, но не задрожало.

— Могу я попросить прочесть четвёртую молитву для нас? Я соберу всех жриц, чтобы они услышали её.

— Вы не понимаете, когда мы говорим, что это опасно? — спросил я, не совсем уверенный во вменяемости этой женщины. Она ведь почувствовала резкую боль, гораздо более сильную, чем от третьей молитвы, но хотела ещё раз услышать её. — Лучше расскажите нам о других храмах.

В гостях у этих странных дами мы провели ещё полчаса. Адалина о других храмах говорила неохотно, рассказывая о них не в лучшем свете. Особенно она не любила храм Истин, расположенный на северо-востоке, рядом с ремесленными кварталами. Если уж она считала, что нанести символ — это значило осквернить тело, то спину Беаты ей лучше не видеть. Что касается Храма Истин, то по числу последователей они уступали всем остальным, но были самыми агрессивными и воинственными. Юго-восток города контролировали «боевые девы» — дами, живущие ремеслом наёмников. Они считались лучшими в Альведэ специалистами по артефактам и сражались исключительно с их помощью. Последние дами обосновались между торговыми площадями и спальными районами города. Среди прочих они были самыми скрытными и высокомерными. О них Адалина ничего толком не знала, кроме того, что они язычники и поклоняются каким-то страшным существам или богам. Она не отговаривала идти к ним в гости, но вид при этом был такой, словно старшая жрица их боялась.

Покидая храм Луны, мы стали свидетелями того самого процесса, о котором я догадался сразу. В одной из небольших молельных комнат собралось несколько самых разных демонов и двое людей. Они стояли на коленях, а пожилая жрица читала третью молитву, вспоминая прародительницу всех дами. Несчастные демоны и люди испытывали боль, но терпели её, воспринимая за благо. Получался этакий клуб садистов и мазохистов. Я подобному ничуть не удивился, а вот Беата была разочарована.

Она молча прошла сквозь храм и площадь перед ним, поднялась в салон повозки, даже не оглянувшись. Не знаю, чего она ожидала от местных дами, но явно не такого.

— В другой храм? — спросил я. — К Боевым девам ехать не хочется, а вот к раскрашенным с головы до пят было бы любопытно заглянуть.

— Нет, не сейчас, — сказала Беата, посмотрела на меня. — Может, не стоило им говорить, как попасть в Хуму? Вдруг они заразят нас этим?

— Тэю? — улыбнулся я. — Или наставницу Эву? Они сами кого хочешь перевоспитают и на правильный путь наставят.

— Они ведь говорят языком магии, но…

— Забудь, — я приобнял её за плечи. — Пусть живут так, как хотят. Давай к картографам в гости заглянем. Может, в красных мирах мы ещё найдём дами, но нормальных.

— Ты слышал их третью молитву? — спросила она,