чувства не могут прийти к общему знаменателю.

Разум кричит: «Забей на всё, сделай, что должна, сбеги от него, или хотя бы попытайся, чтобы палач, наконец, выполнил свою работу и сделал тебе одолжение. Пусть убьёт тебя! Пусть отправит на перерождение! Спровоцируй его»!

Сердце стонет: «Узнай больше… Больше! Узнай, кем ты была при жизни, Катари. Узнай, что с тобой случилось! Выясни причину, по которой ты пошла по этой пылающей дорожке ада»!

Не могу на него смотреть.

Отворачиваюсь, позволяя волосам упасть на лицо. Волосам, в которых теперь не осталось ни одного тёмного локона.

– Вода, – понимание в его голосе вызывает мурашки по коже и колотит по внутренностям ледяным молотом. А его низкий смех лишь удваивает это ощущение.

– Давно это понял.

– Что? – поднимаю голову, встречаюсь с чёрными глазами палача, игнорирую спазмы в желудке при виде его белозубой жестокой улыбки.

«Ты ведь не мазохистка, Катари. Ты – точно не она!»

– Лимб – замкнутый круг. Круг ада, – Рэйвен отводит беззаботный взгляд в сторону океана и делает глубокий вдох. – Всё здесь вращается по собственной оси. Всё ходит по кругу. Души находят путь сюда, мирятся, привыкают… Погибают и перерождаются заново. Всё здесь так устроено, кем бы ты ни был. Все вращается. Ни для кого нет выхода из этого места. – Делает паузу и переводит пронзительный взгляд на меня. – Вода… Она приняла тебя, когда ты этого возжелала. Вода стала частью тебя, частью твоей прокажённой души. Разве не управление этой стихией получается у тебя лучше всего?

– К чему ты клонишь?

– Ни к чему, – холодно усмехается. – Это твоё клеймо, анафема. Твой замкнутый круг. Вода убила тебя, а её противоположность стала для тебя самым большим проклятием. Огонь пожирает твою душу, твою плоть, а вода лечит… Круг. Всё и всегда возвращается в точку, с которой всё началось: однажды вода убила тебя, а теперь стала тем, что спасает.

– Вода лишь даёт мне отсрочку, – качаю головой, не замечая, как до боли сжимаю в ладони гальку. – Моё тело, так или иначе, будет разрушено. Я больше не могу справляться с припадками собственными силами.

– Тебе это больше и не нужно.

– Потому что ты убьёшь меня, – усмехаюсь мрачно.

– Потому что я избавлю тебя и твой Осколок от проклятия.

– О, теперь ты чёртов святоша! – смеюсь громче, отправляя в воду гладкий камешек. – Как прошла встреча?

– Прервалась на самом интересном месте, – Рэйвен поднимается с лодки и, выпячивая живот, хорошенько потягивается. Разминает плечи, шею, хрустя позвонками, и вновь смотрит на меня. – Если бы Лори не позвала меня, тупая ты анафема, ходила бы уже с промятым черепом.

– Если бы не Лори, – зло усмехаюсь я, – ходил бы ты уже по Лимбу в поисках сектора, где перерождается моя душа.

Рэйвен ступает ближе и нависает надо мной, закрывая широкими плечами солнце.

– Ты так этого хочешь? – щурится. – Начать всё заново?.. Испытать участь прокажённой заново, узнать что такое, когда ни один из отрядов в этой части Лимба не захочет тебя спасать и тащить прокажённую, о которой уже только глухой не знает, в мирный сектор?

Приседает передо мной и смотрит хмуро:

– Хочешь заново давиться вопросами о том кто ты, что с тобой произошло и в какое чёртово место занесло твою душу?.. Хочешь заново познакомиться с собственным кошмаром, где ты мешком дерьма уходишь на дно озера, позволяя воде хватать тебя за глотку, а проклятию начинать пожирать твою душу?.. Хочешь испытать всё это ещё раз, анафема? А?.. Хочешь ещё раз познакомиться со мной? Действительно хочешь?

Отворачиваюсь, но его пальцы хватают меня за лицо, сжимают щёки и заставляют встретиться с глазами этого Дьявола воплоти.

– Отвечай! Хочешь этого?! Потому что если скажешь «да», я, чёрт побери, не пожалею ещё парочки недель на твои поиски и с наслаждением, прямо сейчас, разорву тебя на такие же лохмотья, в которые превратилась твоя одежда и ни разу не пожалею об этом!

Слабо качаю головой, тяжело сглатываю, но не отвожу взгляда от перекошенной гневом физиономии. Пока морщинки на лице палача не начинают разглаживаться, а взгляд наполняется чем-то в конец ненормальным, чем-то бешеным и абсурдным. Смотрит на свою руку, которая по-прежнему хватает меня за лицо, вдруг яростно фыркает, будто совершил нечто крайне неразумное, и резко отдёргивает ее, вскакивая на ноги и делая разворот вокруг себя.

И я понятия не имею, что это только что было.

– Ты видишь мою душу? – говорю не то, что следовало бы, и лицо Рэйвена хмурится ещё больше, приковывая взгляд к тоненькой морщинке, показавшейся между тяжёлыми бровями. – На что она похожа?

Белая ворона кривит губы:

– На огрызок гнилого яблока с роящимися в нём скользкими опарышами и личинками червей.

– Очень… очень эффектное сравнение, – киваю. – Но ты видишь на ней клеймо самоубийцы?

– К чему ты клонишь, анафема? Думаешь, твой ночной кошмар может быть ложью?

– Просто спрашиваю: видишь ты его, или нет?

– Не так-то просто разглядеть нужного тебе опарыша, среди тысячи точно таких же, – выплёвывает Рэйвен, зовёт Лори и приказывает приглядеть за мной, потому что палачу Лимба нужно прогуляться.

– Где мы? – кричу ему в спину, и Рэйвен круто разворачивается, разводя руками.

– В заброшенном секторе. Деревня Кловелли – последнее место преступления твоего Осколка. Добро пожаловать! Не скучай!

– Что?.. Ты поэтому меня сюда притащил? Так это… это здесь та Анафема поглотила душу ребёнка? Той девочки…

– Ага, – кивает Рэйвен, остро улыбаясь. – Печально, правда?

– И почему этот сектор теперь заброшен?

Фыркает:

– А как ты думаешь, откуда вообще берутся заброшенные сектора?

Молчу. Даю понять, что не владею столь «банальной» информацией.

В несколько больших шагов Рэйвен настигает меня, и на этот раз я встаю на ноги, не желая смотреть на него снизу вверх, как на нечто величественное и прекрасное.

– Когда анафема пожирает душу заблудшего в том секторе, где душа появилась, сектор становится заброшенным, – глаза Рэйвена смотрят в упор, будто обвиняя меня одну в существовании всех заброшенных секторов вместе взятых. – Лимб скорбит по утерянной душе. По душе, которая никогда не переродится. И этот сектор останется не тронутым до тех пор, пока Лимб не смирится с утратой.

Чёрт, это так трогательно, что я даже не знаю, что ответить.

Может похлопать преданного раба Лимба по плечу и искренне посочувствовать?

Но вместо этого взгляд падает на отметку «красного солнца» на кадыке Рэйвена и изо рта вылетают другие слова:

– Покажи мне. – С мольбой смотрю ему в глаза. – Позволь увидеть больше.

Рэйвен задирает голову к небу и с раздражённым вздохом качает головой в стиле: