– Хорошо, спрошу по-другому, какие чувства мой сын к вам испытывает?

– Об этом лучше спросить Доната, – непреклонно заметила я.

– Габриэла… – начал канцлер, но тут свет замигал и погас.

На зеркале пошли помехи, я же только радостно вздохнула. Спать, о новых проблемах я подумаю завтра.

* * *

Каких-либо решений новый день мне не принес. Канцлер очень въедливый человек, иначе он бы не был тем, кто он есть. И значит, Реван-старший продолжит всячески допытываться о том, какие отношения связывают меня и Доната. Но я больше не собираюсь идти у него на поводу, хватит с меня приключений в ПТУ и драконов.

Была также сложность и с матушкой старшего группы. Если с отцом гоблин явно в натянутых отношениях, то какие они у него с родительницей? Я старалась как могла убедить себя, что мне не важен этот вопрос, что мне неважно то, как жена канцлера может повлиять на наши с Донатом отношения, которых вроде как нет.

Ситуация складывалась непростая, а ведь был еще и Рунеро, который прислал сегодня записку с предложением отобедать. Соглашаться не хотелось – желания не было, – и хорошо бы придумать вежливую отговорку.

Ун-н-н…

Уже привычно прогудел сигнал начала занятия, и аудитория стала заполняться народом. Сегодня это вторая пара подряд, и мне предстоит выслушивать рефераты студентов об алхимии. Каждый должен был выбрать специальный раздел и сообщить о нем свое мнение, привести доказательства, аргументы. Страшно было от того, что я могу сейчас услышать.

На мое удивление, Реван не был сегодня первым: быстрее всех вызвался Идар, у которого были едва заметные царапины через все лицо. Он применял боевую трансформацию, но раны не исчезли.

Это могли обеспечить только специальные компоненты в мази или зелье. И тему гоблин выбрал соответствующую: «Внешнее влияние ядов на организм».

– Идар, можно личный вопрос?

Студент повернулся ко мне и кивнул.

– Вы обернулись в боевую трансформацию сразу, как вам нанесли рану на лице?

В группе послышались смешки, я строго глянула на весельчаков.

– Практически, – сухо ответил студент.

Что-то у них с Беллой не заладилось.

– Я могу помочь убрать шрам.

– Не стоит. Шрамы служат напоминанием о промахах.

Точно что-то случилось. Надо зайти в гости к старой знакомой.

– Садитесь. У вас высший бал за работу. Вы подошли к ней, я бы сказала, с маниакальной заинтересованностью.

Вернувшись на место, Идар просто кивнул и стал смотреть перед собой. Однозначно загляну к Белле. Прямо завтра, с визитом и тортиком.

Следующим вышел Реван и зачитал тему своей работы, посматривая на меня:

– «Мастерство алхимиков и как с ними бороться».

Я вскинула бровь, внимательно рассматривая старшего группы, но пока молчала.

– В алхимии существует несколько степеней мастерства. Самобытные, или настои травников, как их зовут в народе. Для жизни не опасны, если их не делают недоучки.

Последнее замечание очень верное.

– Далее идут зельевары. Зелье – нижняя ступень у профессионалов в этой области. Часто воздействие их трудов можно поправить.

Я побарабанила пальцем по столу. Вот зачем он полез в дебри, которые его не касаются?

– Есть мастера алхимии, они могут сделать отравой любой предмет или жидкость. Они настоящие кудесники и готовят как лекарства в различных вариациях и формах, так и яды. Часто работают с собственными запатентованными изобретениями. Довольно опасны.

Например Белла, у нее как раз эта степень.

– А есть алхимики, которые работают, создавая вещества совершенно новые по природе и могут наделять их различными свойствами. Это считается высшей степенью мастерства. Правда, поговаривают, они все хранят тайну, которую не выдают даже под пытками или перед страхом смерти.

– Магистр, а какая у вас степень? – послышался голос из группы.

На что я ответила совсем не в тему:

– Неожиданно я вспомнила об одном важном деле, из-за которого занятие придется прервать. Ректор напомнил мне, что я не всем нанесла состав, защищающий от отравления через внешнее воздействие. Поэтому жду вас через час в медпункте и советую захватить меховые трусы, там холодно.

Встав, я вышла прочь под ошарашенные взгляды группы.

* * *

– Магистр, что случилось? Почему такая странная просьба? Вас кто-то обидел? – спросил ректор.

– Нет. Я прошу уволить меня с должности преподавателя и разрешить покинуть университет. Я выполнила задачу, для которой меня сюда пригласили, и теперь хочу прервать пребывание здесь.

– Но вы же прекрасно знаете, сейчас самое опасное время, заговор вот-вот должен вскрыться. А вы такая прекрасная мишень. Я не могу допустить вашего отъезда, это то же самое, что подписать вам смертный приговор, – упирался хозяин кабинета.

– Я уже большая девочка и вправе решать вопросы собственной безопасности сама. Если я скроюсь где-нибудь в глуши, все будет в порядке.

– Хорошо, я обещаю обдумать ваш вопрос. Как прошло нанесение защиты на студентов?

– Нормально, – пробормотала я.

По-другому сказать язык не повернулся. Реван, на правах старшего группы, бдел за мной все время, пока я рисовала узоры. Про то, чтобы самой нанести мазь, я не стала даже заикаться.

Пока я работала, внутренне кипела. Это же надо додуматься влезть в темы, которые его совсем не касаются. Я чувствовала, не просто так Донат искал информацию об алхимиках: он старается побольше узнать обо мне, раскрыть мои тайны. Но это ему не удастся.

Ни за что!

– Теперь все, что могла, я для них сделала. Осталось еще пара разделов, которых мы коснемся, но в остальном то, что они смогут усвоить и применить в жизни и профессии, я им дала.

– Вы же понимаете, что вы их куратор: они не смогут пройти испытания без вас. Я отпущу вас с должности, но не ранее чем они закончат обучение. Потерпите, недолго совсем осталось.

Я поморщилась: знает куда бить.

– Я сегодня отлучусь ненадолго. Присмотрите, чтобы мои здесь ничего не учудили?

– Безусловно, – выдохнул Катарт. – Вы приняли правильное решение.

Я сильно в этом сомневалась, но и подставить Ревана не могла. Что делать в такой непростой ситуации? Пойти кушать торт.

* * *

Едва Белла открыла дверь, как заявила:

– Пришла заступаться за этого изменника?

Удивившись такому началу, я прошла в комнату и вручила гостинцы.

– Может быть. Еще хочу узнать, как у тебя дела?

– Отвратительно! – И алхимичка ушла готовить чай.