— Тебе нас не взять, — вежливым голосом ответил Роланд. — Тызабыл лицо отца своего. Ты — двуногий мешок с говном. Твоего командира зовутБалазар, и ты лижешь его грязную жопу. Другие знают об этом и смеются надтобой. «Посмотрите на Джека, — говорят они, — от этого лизожопства он становитсяеще уродливее».

Последовала короткая пауза.

— У вас грязный рот, мистер, — голос Андолини звучалспокойно, да только все добродушие из него исчезло. Уже не чувствовалось, чторазговор забавляет его. — Но вы знаете, что говорят о палках и камнях [52].

Издалека донесся вой сирены. Роланд кивнул сначала Джону(который не отрывал от него глаз), потом Эдди. «Скоро», — предупреждал кивок.

— Балазар будет строить свои башни из карт и после того, какты превратишься в груду костей в безымянной могиле, Джек. У некоторых грезыстановятся явью, но не у тебя. Твои так и останутся грезами.

— Заткнись!

— Слышишь сирены? Твое время практически…

— Вперед! — проорал Джек Андолини. — Вперед! Взять их! Мненужна голова этого старого гребаного козла, слышите? Мне нужна его голова!

Круглый черный предмет влетел в дыру, образовавшуюся на томместе, где стояла дверь «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ». Еще одна граната. Роланд ееждал. Выстрелил один раз, от бедра, и граната взорвалась в воздухе, практическиразнесла тонкую стенку между подсобкой и залом для ленча. Оттуда донеслиськрики удивления и боли.

— Давай, Эдди! — прокричал Роланд и начал палить в разлитоепо полу подсобки дизельное топливо. Поначалу Роланд уже подумал, что ничего изего затеи не выйдет, но потом слабые язычки синего пламени появились в центральномпроходе и начали распространяться к остаткам дальней от них стены. Но пламя невзметнулось к потолку. Боги, как же он хотел, чтобы в колонке было топливо,которое в этом мире называли бензином!

Роланд откинул цилиндр, выбросил отстрелянные гильзы, началперезаряжать револьвер.

— Справа, мистер, — будничным голосом предупредил Джон, иРоланд мгновенно распластался на разгрузочной платформе. Одна пуля пролетелатам, где только что была его грудь, вторая зацепила кончики длинных волос. Онуспел зарядить только три из шести гнезд барабана, на одно больше, чем емупотребовалось. Два охотника упали на спину с одинаковыми дырами по центру лба,чуть ниже линии волос.

Еще один бандит выскочил из-за угла магазина со стороныЭдди, увидел, что Эдди поджидает его с хищной усмешкой на окровавленном лице.Бандит тут же отбросил пистолет и начал вскидывать руки. Пуля Эдди пробила емусердце еще до того, как они поднялись на уровень плеч. «Он учится, — подумалРоланд. — Да помогут ему боги, но он учится».

— По моему разумению, огонь слишком медленно разгорается,парни, — заметил Джон, забираясь на разгрузочную платформу. Подсобку заполнялдым от расстрелянной гранаты, но пули продолжали лететь сквозь него. Джон необращал на них ни малейшего внимания, и Роланд поблагодарил ка за то, что на ихпути оказался такой хороший человек. Такой мужественный человек.

Джон достал из кармана брюк прямоугольную серебристуюкоробочку, откинул крышку и большим пальцем вертанул маленькое колесико. Надкоробочкой возник приличных размеров язык пламени. Вот эту горящую коробочкуДжон и бросил в подсобку. И в том месте, где она упала в дизельное топливо,ярко вспыхнул огонь и начал быстро распространяться по подсобке.

— Что с вами такое? — бушевал Андолини. — Возьмите их!

— Приходи сам и возьми нас! — крикнул Роланд. Он ужеспрыгнул с разгрузочной платформы и дернул Джона на штанину. Джон последовалего примеру и упал бы, если б Роланд не поддержал его. А Чип — магазинщикименно в этот момент решил отключиться, со стоном, похожим на вздох повалилсяна замусоренную землю.

— Да, приходи! — поддакнул Эдди, слезая с платформы. —Возьми Шустрика, возьми паршивого Шустрика, не посылай мальчишек делать мужскуюработу, слышишь меня? Сколько у тебя было парней, два десятка? А мы все стоимна своих ногах! Так что приходи! Приходи и возьми нас сам! Или ты хочешь доконца своих дней лизать жопу Балазару?

Новые пули полетели сквозь дым и пламя, но охотники,оставшиеся в магазине, не выказывали желания форсировать огненное озеро. Никтоне появлялся и из-за углов.

Роланд указал на правую голень Эдди, куда попала пуля. Эддиподнял руку с оттопыренном большим пальцем, но брючина ниже колена потемнела открови, а при каждом шаге в сапоге хлюпало. Боль же пульсировала в тактсердцебиению. Однако, он все больше склонялся к тому, что кость не задета.«Может, — признавался себе, — причина в том, что я хочу в это верить».

К первой сирене присоединились две или три новых, и все ониприближались.

— Вперед! — провизжал Джек. Чувствовалось, что он на граниистерики. — Вперед, трусливые сучьи дети, возьмите их!

Роланд полагал, что оставшиеся в живых плохиши моглиатаковать их двумя минутами раньше, может, тридцатью секундами раньше, если быАндолини лично возглавил атаку. Но теперь о лобовой атаке не могло быть и речи,и Андолини не мог не понимать, что, поведи он своих людей вкруг любого из угловмагазина, Роланд и Эдди расстреляли бы их, как глиняных птичек в ярмарочномтире. Единственное, что ему оставалось, это осада или обходной маневр черезлес, но и первый, и второй варианты требовали времени, которого у Андолини небыло. Впрочем, не мог он и оставаться у магазина. В этом случае ему пришлось быиметь дело с местными полицейскими или пожарниками, в зависимости от того, ктоподъехал бы первым.

Роланд подтянул к себе Джона, чтобы перейти на шепот.

— Нам нужно немедленно убираться отсюда. Ты нам поможешь?

— Ага, думаю, да, — ветер переменился. Воздух втягивало вмагазин через разбитые витрины и выдувало через дверь черного хода, благостена, отделявшая магазин от подсобки приказала долго жить. Клубы черного,маслянистого дыма от горящего дизельного топлива заполняли двор. Джонзакашлялся, замахал рукой, разгоняя дым. — Следуйте за мной. И смотрите подноги.

Джон поспешил через заваленный мусором двор. Переступилчерез разломанный ящик, проскользнул между ржавой мусоросжигательной печью игрудой еще более ржавых железяк. На одной из них Роланд увидел слова, которыевстречались ему в его странствиях: «ДЖОН ДИР» [53].