Эдди рассмеялся.

— Болит чертовски, но ходить на ней я могу, следовательно,должен считать себя счастливчиком.

— Ванная там, если ты хочешь помыться, — указал Каллем.

— Я с удовольствием, — ответил Эдди.

Мытье, пусть и болезненное принесло облегчение. Рана наголени оказалась глубокой, но пуля точно не задела кость. С раной на рукепроблем не возникло вовсе. Пуля пробила мышцы насквозь, слава тебе, Господи, ав аптечке Каллема нашлась перекись водорода. Эдди налил ее в рану на руке,сцепив зубы от боли, а потом, чтобы еще раз не собираться с духом,продезинфицировал рану на ноге и ссадину на голове. Попытался вспомнил,случалось ли Фродо и Сэму сталкиваться с ужасами использования перекисиводорода, но в голову ничего не пришло. Решил, что, скорее всего, не случалось.Да и с какой стати? Их же лечили эльфы.

— Я знаю, чем тебе помочь, — сказал Каллем, когда Эддивернулся в гостиную. Исчез в соседней комнате и вернулся с пузырьком изкоричневого стекла, в котором лежали три таблетки. Высыпал их на ладонь Эдди. —Мне их прописали, когда я прошлой зимой поскользнулся на льду, упал и сломалчертову ключицу. Это «перкодан». Не знаю, будет ли от них толк, но…

Эдди просиял.

— "Перкодан", говорите? — и бросил таблетки в рот,прежде чем Джон Каллем успел что-то ответить.

— А вода, чтобы их запить, тебе не нужна, сынок?

— Нет, — Эдди энергично жевал таблетки. — И так сойдет.

На столе у камина стоял стеклянный ларец с бейсбольнымимячами, и Эдди подошел, чтобы взглянуть на них.

— Боже, у вас мяч с автографом Мела Парнелла! И Лефти Глова!Святое дерьмо!

— Это еще что, — Каллем взял вересковую трубку. — Посмотрина верхнюю полку, — из ящика приставного столика он достал мешочек табака«Принц Альберт» и начал набивать трубку. Заметил, что Роланд смотрит на него. —Ты куришь?

Роланд кивнул. Из нагрудного кармана достал полученную отРозалиты оболочку кукурузного початка.

— Пожалуй, сверну самокрутку.

— О, я смогу предложить тебе кое-что получше, — и Каллемопять вышел. Комнатка, примыкающая к гостиной, служила ему кабинетом иразмерами не превышала чулан. И хотя письменный стол не поражал размерами,протискиваться мимо него Джону пришлось бочком.

— Святое дерьмо! — вновь воскликнул Эдди, должно быть,добравшись до бейсбольного мяча, о котором упоминал Каллем. — Мяч с автографомБейба!

— Ага, — откликнулся Каллем. — И тогда он еще не играл за«Янки», я не держу мячей с автографами игроков «Янки». Рут подписал мне этотмяч, когда выходил на поле в форме «Ред сокс»… — он запнулся. — Ага, вот они.Конечно, залежались, но лучше залежавшиеся, чем никакие, как говаривала мояматушка. Возьми, мистер. Их оставил мой племянник. Он все равно еще молод,чтобы курить.

Каллем протянул стрелку пачку сигарет, заполненную на тричетверти. Роланд задумчиво повертел ее в руках, потом указал на название.

— Я вижу изображение дромадера, но слово тут написанодругое, не так ли?

Каллем улыбнулся, в глазах стояло изумление.

— Так. Здесь написано «Camel». Значение то же, верблюд.

— Ясно, — ответил Роланд, делая вид, что понимает. Досталсигарету, посмотрел на фильтр, сунул в рот табачной стороной.

— Наоборот, — поправил его Каллем.

— Ты уверен?

— Ага.

— Господи Иисусе, Роланд! У него мяч Бобби Доурра… два ТедаУильямса… Джонни Пески… Френка Мальцони…

— Эти имена ничего тебе не говорят, не так ли? — спросилДжон Каллем Роланда.

— Ничего, — подтвердил Роланд. — Мой друг… спасибо тебе, —он наклонился к спичке, зажженной сэем Каллемом. — Мой друг достаточно давнопокинул эту сторону. Думаю, он соскучился.

— Боже, — выдохнул Каллем. — Приходящие! Приходящие в моемдоме! Не могу в это поверить!

— А где Девью Эванс? — спросил Эдди. — У вас нет мяча ДевьюЭванса.

— Пардон? — переспросил Каллем. Вышло, как пааа-ааадон.

— Может, в семьдесят седьмом его еще так не звали, — Эдди,похоже, рассуждал вслух. — Дуайт Эванс? Правый полевой игрок?

— А-а-а, — Каллем кивнул. — У меня здесь автографы толькосамых лучших, как ты уже, наверное, понял.

— Девью в эту категорию входит, будьте уверены! — воскликнулЭдди. — Может, сегодня он еще недостоин Зала славы Джона Каллема, но подождитееще несколько лет. Подождите до восемьдесят шестого года. Между прочим, Джон,как болельщик бейсбола, я хочу сказать вам пару слов, не возражаете?

— Нет, конечно, — и в Кэлле так говорили: «конечно». Роланд,тем временем, затянулся. Выдохнул дым, хмурясь, посмотрел на сигарету.

— Слова такие: Роджер Клеменс, — продолжил Эдди. — Запомнитеэто имя.

— Клеменс, — повторил Джон Каллем, в голосе слышалосьсомнение. Издалека, с другого берега Кейвадин-Понд, донесся вой новых сирен. —Роджер Клеменс, ладно, я запомню. Кто он?

— Вы захотите иметь его мяч здесь, будьте уверены, — онпостучал пальцем по стеклянной вазе. — А может, и на одной полке с Бейбом.

Глаза Каллема сверкнули.

— Скажи мне вот что, сынок. «Ред сокс» удалось победить? Онисумели взять…

— Это не табачный дым, это грязный воздух, — оборвал егоРоланд. С упреком, даже обидой, посмотрел на Каллема. Такого с ним никогда неслучалось, и Эдди поневоле улыбнулся. — И вкуса никакого. Люди действительноэто курят?

Каллем взял сигарету из пальцев Роланда, отломил фильтр, вернул.

— Попробуй еще раз, — и вновь повернулся к Эдди. — Ну? Явытащил тебя из переделки по другую сторону воды. Похоже, ты у меня в долгу.Они выиграли Мировую серию [59]? По крайней мере, в твое время?

Улыбка сползла с лица Эдди, взгляд стал серьезным.

— Я скажу, если вы действительно этого хотите, Джон. Но выхотите?

Джон задумался, попыхивая трубкой.

— Пожалуй, что нет. Если результат известен, теряетсяинтерес.