– Несколько дней назад ты был в хосписе, – напомнил Дронго.

– Где? – не сразу понял нотариус. – О чем вы говорите?

– В хосписе, который находится недалеко отсюда, – пояснилДронго.

– Ах, этот раковый корпус. Да, я действительно там был. Ну ичто?

– Тебя пригласила бывший заместитель председателяЛенгорсовета Генриетта Боровкова по просьбе Казимиры Желтович.

– Господа… товарищи… Я не понимаю, при чем тут хоспис.Решение о земельном отчуждении…

– Мы спрашиваем тебя про хоспис, – перебил его Дронго.

– Да, я действительно там был.

– Причина?

– Ну, вы же сами все знаете. Меня пригласила Боровкова. Онараньше была крупной шишкой в Ленгорсовете. Хотела переговорить. Мы поговорили,и я вернулся обратно. Вот и все.

– О чем говорили?

– О проблемах госпожи Желтович. Я пояснил, как все это можнооформить… Ах да, я теперь понимаю. Вы, наверно, представляете интересы семьи.Мне говорили, что муж ее внучки – очень важное политическое лицо в нашейобласти. Я правильно все понимаю?

– Не валяй дурака, Изверов, – посоветовал Дронго, – мневажно знать, о чем именно ты с ней разговаривал.

– У нее есть документы на банковскую ячейку в Финляндии.Якобы она была открыта еще в царское время, когда Финляндия входила в составРоссии. Госпожа Боровкова хотела узнать, как можно воспользоваться этой ячейкойи предъявить на нее права. Ну, я ей и пояснил, что если ячейка была открыта наопределенное имя, то родственники и наследники могут предъявить свои права,только доказав в финском суде, что являются прямыми потомками владельца ячейки.Но если ячейка не именная, а цифровая, то там есть цифровой код, и тогда всепросто. Нужно только предъявить этот код, и вы получите доступ к ячейке. Тоесть код вместо пароля. Так часто делают в швейцарских банках, где не называютфамилий владельцев и они скрыты за кодами. Я пообещал узнать и другиеподробности, но… я не знал, что этот вопрос волнует еще кого-то, кроме госпожиБоровковой.

– Кого еще?

– Уважаемые друзья, скажите, откуда вы пришли? Если не изФСБ, то откуда? Я хотя бы буду знать, кому помогаю. Вас прислал самвице-губернатор?

– Возможно. Ты не ответил на наш вопрос.

– На меня вышел родственник госпожи Желтович. Кажется, ееплемянник. Этот Арвид Желтович показывал мне свои документы.

– Откуда он узнал о твоем визите в хоспис?

– Это вы спросите у него, если найдете. Насколько я понял,он живет в Санкт-Петербурге, хотя точного его адреса я, конечно, не знаю. Онмне его не оставлял. Номера телефона у меня тоже нет. Но если он Желтович иприходится родственником вашему хозяину, то вы его легко найдете. Во всякомслучае, получается, что он двоюродный дядя или троюродный брат жены вашеговице-губернатора.

– Не заговаривайся, – ласково посоветовал Вейдеманис, –продолжай рассказывать.

– Больше нечего рассказывать. Я поехал туда по приглашениюгоспожи Боровковой и пообещал все узнать. Когда я вернулся к себе, у меня сразупоявился этот Арвид Желтович, который сообщил, что является самым близкимродственником госпожи Казимиры Желтович, в чьих интересах якобы действовалаГенриетта Андреевна. Более того, я знаю, что внучка госпожи Желтович являетсяженой нашего вице-губернатора. Желтович – фамилия известная, в городе естьнесколько домов, построенных ее отцом и дедом. Вот почему я принял этогомолодого проходимца и не стал его выгонять. Хотя сейчас я понимаю, что не нужнобыло его принимать. Но я поверил ему именно потому, что он появился почти сразупосле того, как я побывал в хосписе. Он сообщил, что старушка уже не в себе ине следует доверять ее подругам, которые вместе с ней проходят лечение в этомзаведении. Я подумал, что он, возможно, прав. К тому же речь шла о самомвице-губернаторе. Зачем мне эти проблемы? Кому они нужны? И я перестал отвечатьна телефонные звонки госпожи Боровковой, как мне посоветовал господин АрвидЖелтович. И больше там не появлялся. Это, возможно, было самое мудрое моерешение. А вы как считаете, господа? Или мне вас называть все-таки товарищи?Если вы из ФСБ, то, конечно, товарищи, а если из резиденции вице-губернатора,то наверняка господа. Так как мне вас называть?

– Судари, – пояснил Вейдеманис, – так будет лучше всего.

– Как хотите. Я вам рассказал все, что было. Больше я ничегоне знаю. А насчет земельного отчуждения…

– Заткнись, – попросил Дронго и посмотрел на Вейдеманиса.

Целую минуту они молчали, словно разговаривая друг с другом.Нотариус не выдержал:

– Почему вы все время молчите? Я могу узнать, в чем,собственно, дело?

– Что ты обещал Арвиду Желтовичу? – спросил Дронго.

– Ничего особенного. Он попросил меня больше не заниматьсяэтим непонятным делом, и я согласился. Признаюсь, что от поездки туда у менямурашки бегали по коже. Хотя там все было вполне прилично. Она приняла меня всаду, где мы сидели и разговаривали. Но я все равно решил больше туда неездить.

– Он тебе посоветовал не ездить туда?

– Я вам уже сказал, что он советовал мне вообще незаниматься этим делом, так как его родственница находится в неадекватномсостоянии. Я ему поверил и решил больше не отвечать на их телефонные звонки.

– И он заплатил тебе деньги?

– Как вам не стыдно, – почти искренне разыграл возмущениеИзверов, – разве можно даже подумать об этом? Я просто хотел помочь нашемувице-губернатору, которому прошу передать мой большой привет. Я его поклонник ине сомневаюсь, что на новых выборах, когда нынешний губернатор уйдет вотставку, именно он…

Не дослушав его высокопарного спича, сыщики поднялись ивышли из кабинета не попрощавшись. Изверов пожал плечами. Какие-то непонятныетипы. Может, еще какую-нибудь новую спецслужбу придумали для специальногоконтроля за нотариусами? Он приподнялся, чтобы посмотреть в окно, в какуюмашину сядут эти незнакомцы. Но они скрылись за углом, и было непонятно, какаяименно машина ждет их.

Дверь открылась, и в кабинет заглянул его южный посетитель.

– Мы еще деньги не пересчитали, – жалобно напомнил он.

– Подожди, – испуганно закричал Изверов, – сейчас тебяарестовывать придут. Закрой дверь и умолкни. Успеем мы твои деньги пересчитать.

Назойливый посетитель сразу исчез за дверью. Изверовопустился в свое кресло, вытирая пот. Почему он ввязался в эту непонятнуюисторию с хосписом? Ведь он поехал туда в твердом намерении оказать помощь. Емудаже льстило, что придется помогать людям, находящимся в таком тяжеломположении. По своей природе он не был злым человеком, как не бывают злымижулики и взяточники. Они всегда настроены благодушно к людям, так как ждуточередного подношения от каждого приходящего клиента. И если даже не получаютэтого подношения, то все равно сохраняют хороший аппетит и превосходноенастроение – ведь девяносто девять человек из ста, которые являются к ним наприем, знают правила игры и заплатят те самые деньги, которые должны заплатить.Поэтому Изверов поехал в хоспис в твердом намерении сделать доброе дело,особенно если дело это касалось таких известных людей, как бывший зампредЛенгорсовета и бабушка жены самого вице-губернатора. Но когда у него почти тутже появился этот молодой Арвид Желтович, он несколько насторожился. Правда, ина этот раз настороженность прошла довольно быстро. Арвид оказался не толькородственником известной семьи, но и вполне деловым человеком. Он сразупредложил заплатить пять тысяч долларов, чтобы Аркадий Изверов навсегда забылдорогу в этот хоспис. За пять тысяч Изверов мог бы забыть дорогу даже к себедомой. Правда, на некоторое время, так как дома его ждали супруга и трое детей.Но сумма была весьма внушительная, и он согласился. Про деньги он, разумеется,ничего не сказал обоим своим визитерам. Им не следовало знать, что любовь квице-губернатору и его семье нотариус оценивает в такую незначительную сумму.Поэтому, подождав немного и убедившись, что никто больше не приходит, он сновапришел в благодушное настроение и, позвонив секретарю, строго приказал, чтобыона никого не пускала к нему без доклада. И только затем вызвал южного гостя,чтобы пересчитать полагающиеся ему деньги.