Еще до рождения детей сексуальность Стефани была скорее реактивной, чем проактивной, и она редко испытывала желание спонтанно. Тогда Уоррен мастерски ей подыгрывал: она ценила уют, а он привносил в отношения решительность. Он не просто давал ей почувствовать, что она желанна, но и помогал ей самой ощутить желание. Уоррен вовлекал ее не спеша, медленно пробуждал ее чувства, и Стефани с готовностью откликалась. И эта отзывчивость, активно проявлявшаяся в начале их отношений, скрывала ее недостаточную сексуальную активность (свойственную многим женщинам).

Я говорю Уоррену, что Стефани могла бы стать активнее, если бы он уделял больше внимания формированию ее желания, а не просто наблюдению за его появлением. Для Стефани любовь и желание неотделимы. Ей нужно вначале почувствовать эмоциональную близость, и тогда она способна решиться на уязвимость и риск, связанные с сексом; иначе ей кажется, что ее вынуждают. «Иногда я думаю, что ему просто нужно выпустить пар. И ко мне это не имеет никакого отношения, – объясняет она. – Но для меня это просто отвратительно».

«Стефани нужно, чтобы вы играли активную роль, но вы не можете просто купить ей билет: надо, чтобы она захотела отправиться с вами в это путешествие, – объясняю я Уоррену. – У вас важнейшая роль: вы – хранитель огня. Сейчас Стефани чувствует только давление. Для нее ваше возбуждение кажется грубым вмешательством. Она думает, что вам нужен лишь секс. Докажите, что это не так».

Достучаться до Стефани оказалось сложнее, потому что нам с ней было трудно абстрагироваться от идеологического давления, проскальзывающего в разговорах. Если я начинала оправдывать право ее супруга на его потребности, ей начинало казаться, что я отрицаю ее нужды. Как же помочь женщине восстановить связь с собственным телом и сексуальностью, отделить себя от своих детей, особенно когда она ничего этого и не хочет, или когда чувствует, что ничего не заслуживает, или полностью выжата? Как избежать ловушки, расставленной для нее где-то между нуждами ее детей и интересами мужа, когда ее личные потребности вообще, кажется, никого не интересуют? Говорить о сексе я не хотела, чтобы не усложнять ситуацию.

Я начала беседу со Стефани так: «Я никогда не скажу вам, что нужно себя заставлять. Ничто так не разрушает эротическую составляющую отношений, как секс по принуждению. Но я считаю, что секс важен: для вас, для вашего брака, для детей. И мне странно, что вы так легко отказываетесь от этой значимой части самой себя. Как так получилось, что в списке важного для ваших детей нет пункта „родители, занимающиеся сексом“?»

Многим женщинам непросто объединить материнство и сексуальность. Во многих культурах принято сравнивать материнскую любовь с самоотверженностью: самопожертвование, отказ от собственных нужд, самоотречение. Стефани уже не один год ставит детей выше себя и забывает о себе вообще. О собственной свободе и независимости она вовсе не помнит, а ведь и то и другое – необходимые элементы для формирования желания. Стефани больше не воспринимает себя как человека, обладающего какими-то правами. Восстановить связь с собственной эротической стороной и отделить ее от материнской составляющей личности крайне важно. Вместе мы начинаем исследовать ускользающую сексуальность Стефани. Мы обсуждаем историю ее сексуальных отношений: как было принято выражать сексуальность в ее семье, какими оказались ее собственные первые впечатления от секса. Она рассказывает, что ее мать стеснялась всего, связанного с сексом, что она никогда не говорила об этом открыто и то и дело напоминала о морали и грехе. Стефани никогда и не думала о своей матери как о человеке, обладающем сексуальностью, и я допускаю, что в ее жизни может повторяться тот же шаблон поведения.

Мы говорим о том, как менялась сексуальная идентичность Стефани во время беременности, рождения детей, кормления. Мы обсуждаем ее личный опыт в более широком культурном контексте и беседуем о том, как материнство, мифы о целомудрии, медицинская сторона беременности и родов негативно влияют на сексуальность женщины, ставшей матерью. Я рекомендую ей отличную книгу, Sexy Mamas[40], написанную Кэти Винкс и Энн Семанс, в которой понятными и позитивными словами рассказывается о сексуальности и материнстве. Стефани стоит положить эту книгу где-то на виду, у кровати, к примеру.

Подобными разговорами я пыталась вернуть секс в жизнь Стефани и помочь ей вспомнить о себе как о сексуальном человеке. Последние годы она привыкла доверять свое желание Уоррену и считать его ответственным за их сексуальные отношения (а также за смену резины на машинах, стрижку газона и вынос мусора). И я понимаю, что мы нащупали нечто важное, когда Стефани вдруг взорвалась: «Я всю жизнь не была особенно хороша в сексе, и я возмущена, что Уоррен теперь ведет себя так, как будто имеет право на что-то, чего я себе не позволяю!»

Сообща мы смещаем фокус с самоотрицания к самосознанию. Мы разбираемся, как Стефани вернуть себе право на удовольствия, включая присущий этому праву эгоизм – но так, чтобы не чувствовать себя плохой матерью. Один из положительных результатов беседы таков: Стефани решается на радикальный (для нее) шаг и уезжает с сестрой на выходные, оставив Уоррена с детьми. Для этого нам потребовалось много поработать, но мне кажется, что, прежде чем Стефани позволит себе секс, ей нужно разрешить себе хоть какие-то удовольствия. Проявив щедрость к самой себе, она (я надеюсь) станет более чуткой и к мужу.

Я не большой любитель давать домашние задания своим пациентам, особенно когда у них и так работы невпроворот. Поэтому в конце каждой сессии я прошу и Стефани, и Уоррена постараться в течение следующих недель просто делать что-то по-новому. Им не нужно об этом говорить, потому что нам важен не какой-то конкретный результат, а само усилие. «Я хочу, чтобы вы выполнили что-то необычное для себя, хоть что-нибудь, что окажется для вас шагом вперед». Уоррену я объясняю: «Нередко мы делаем для других то, что сами хотели бы получить от них, но они-то не обязательно хотят от нас именно этого. Важно приложить усилие, понять, что вы отличаетесь от других, и принять эти различия. Было время, когда вы пытались наладить отношения со Стефани и проявляли чудеса креативности, но это прошло. Считается, что мы стараемся получить только то, чего у нас пока нет. Поэтому, чтобы партнер оставался эротически активным, мы должны быть все более, а не менее изобретательными в попытках соблазнить».

До сих пор под словом «секс» понималось только то, чего хочет Уоррен и чего ему не хватает. Стефани перестала быть открытой и восприимчивой и стала только реагировать. В такой пассивной фазе она привыкла отказывать Уоррену. Я советую ей: «Помните, что, постоянно отвечая „нет“, вы сами себя ограничиваете. Именно категорический отказ и ранит Уоррена сильнее всего. Вы почувствуете себя гораздо свободнее, если смените „нет“ на „может быть“, „давай поцелуемся“ или „уговори меня“. Уоррен, как никто другой, способен помочь вам восстановить связь с вашим женским началом, скрытым под образом матери. Вы можете попробовать сделать его союзником и не отталкивать? Предложите ему помочь вам, и посмотрим, что получится».