— Илья.

Ну чтобы он не очень расходился, да и нервы собственные поберег. Конечно, он понял, но, видимо, как раз таки свои нервы он и собирался поберечь, основательно прооравшись на тех, кто попал под раздачу и косвенно был виноват в том, что с нами сейчас приключилось.

— Нормально все, — ответил он спокойно, посмотрев на меня.

Что значило: я тебя услышал, понял твою заботу, благодарен, но поступать буду, как считаю нужным.

Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, понимая и чувствуя, как бывало раньше в нашей совместной жизни, с полуслова, с одного взгляда.

И он совсем мимолетно, еле заметно улыбнулся мне правым уголком губ и… пошел навстречу Марчуку.

«Ну извини, капитан — усмехнулась я мысленно. — Сделала, что могла, сам подставился!»

А настроение у меня внезапно само собой улучшилось! И я не без удовольствия заняла более удобную позицию для наблюдения, сложила руки на капоте джипа и приготовилась лицезреть сцену «избиения младенцев».

Надо отдать должное — вступление перед первым актом разбора полетов было впечатляющим — Илья Георгиевич с таким выражением лица подходил к группе коллег, что способен был одним своим видом воодушевить на крутые подвиги.

Отрывался Илья Георгиевич с огоньком и от души!

— Какого хрена ты уткнулся в одну версию?! — гремел он на всю улицу своим прекрасно поставленным голосом. — Тебе сказано было: разрабатывай и других фигурантов! Нет, уперся, придурок: на ней все сходится! Обиделся на барышню, допечь ее захотелось! Сопляк!! Допек, что стрельбу в центре города развели, как в девяностых, гангстеры хреновы!! Скучно жить стало в городишке?! «Тихо вокруг»?!

Марчук что-то пробурчал крайне недовольно. Понятно, с гремевшим во всю ширь Башкирцевым ему не тягаться, но лучше бы он промолчал, ей-богу, как-то он неосмотрительно…

— Полномочия?! — взревел еще пуще Илья Георгиевич. — Да я тебе, сопляку, мандатиками трясти не стал, пожалел, не хотел мешать работать!! Я тебе такие властные полномочия предъявлю, что ты с начальством своим на пару по лимону добровольно в задницу засунете, чтобы кислее было!

Эта пламенная речь перемежалась легким, можно сказать, бытовым матерком.

А хорошо, да? — порадовалась я.

Но вскоре грохотания Башкирцева пошли на убыль, диалог принял более спокойные и продуктивные формы, и о чем они там беседовали, мне уже слышно не было, к тому же в это время врачи приехавшей «Скорой помощи» закончили возиться с задержанным, пересадили его к себе в машину под конвоем двух полицейских, доктор подошел ко мне, и я вынуждена была отвлечься от наблюдений.

Да и не слышно стало совсем их беседы — подъехало еще несколько машин, как я поняла, с каким-то полицейским начальством и машина местных телевизионщиков, полезших было поснимать-поспрашивать.

Тем временем доктор проверил мои реакции, предложил успокоительный укольчик, но я отказалась — чего мне успокаиваться, я особо и не нервничала, только за Илью испугалась сильно. А так…

Нет, это не потому, что я такая бесчувственная, настолько спокойно реагирую на мертвецов у себя в квартире и на стрельбу вокруг — нет, все гораздо проще: чего-то подобного я и ожидала.

Да потому что, как любой нормальный и здравомыслящий человек, я понимала: не бывает так, чтобы пропали куда-то сотни миллионов, а все вокруг оставалось тихо-мирно и сплошная лепота: травка зелененькая и бабочки порхают. Не бывает. Убивают за копейки, а уж за сотни миллионов убивают с особым изощренным рвением. Только уверена была, что меня лично эти разборки и поиски денег не коснутся никак — да и с чего бы? Я-то тут при чем?

Мертвецы меня, конечно, напугали, как любого адекватного человека, уж поверьте, такое зрелище оптимизма жизненного никак не прибавляет: и подташнивало меня конкретно, и вообще это жуть какая-то смотреть на них, напугали, а как же, но… не очень. Да к тому же, честно говоря, оба они были мне настолько чужие люди, что я не переживала об их кончине.

Неприятно, конечно, весьма, но… ну вы поняли.

А вот то, что в нас стреляли, это касается уже конкретно моей жизни и безопасности… но тоже: чего особо пугаться-то? По большому счету, всю перестрелку я просидела, согнувшись в три погибели под торпедой, ничего не видела и испугаться толком не успела, отдувался один Башкирцев. И все же обошлось, так что чего переживать как-то особенно, лишний раз себе нервы трепать? Мы с Ильей не пострадали, а киллеру так и надо.

Ну вот честно.

Но! Той суке, которая меня травила, клизму я никогда не прощу!

И сделаю все, чтобы того гада, что подсыпал мне всякую гадость, нашли и наказали по максимуму!

За своими переживаниями и беседой с доктором я и не заметила, что мужчины подошли и стоят полукругом вокруг нас с врачом.

— Стресс, конечно, — рапортовал врач почему-то Башкирцеву, а не мужику в полицейской форме с погонами полковника, стоявшему рядом. — Гематомы скоро проявятся довольно обширные, есть порезы небольшие, царапины, ну и стресс, разумеется, но в общем, все в порядке.

— Спасибо, — пожал ему руку Илья.

— И снова вы в центре самых громких криминальных событий в городе, Кира Андреевна, — недовольно заявил капитан Марчук с мрачным и немного пунцовым, но уже «остывающим» лицом, после «беседы» с Башкирцевым и, видимо, «добавкой» от уже непосредственного начальства, но ведь-таки не удержался от сарказма: — Не бережете вы себя.

— Я такой популярности не искала, Сергей Дмитриевич, — холодно ответила я и на всякий случай пре-дупредила: — А жить я собираюсь долго. Из принципа.

— Я думаю, Киру Андреевну мы можем отправить домой, — остановил наши пререкания Башкирцев.

И меня отправили. На милицейской, то есть полицейской, машине. А у подъезда меня уж поджидали два молодца, разные с лица — Витя и Валя. Вот с ними мне и пришлось коротать весь день — никуда и ни по каким делам мне грозный Башкирцев не разрешил сегодня ездить, да я и не рвалась, а он прикрикнул начальственно на парней:

— Замок ей в двери наконец поменяйте!

А я отправилась в душ.

М-м-да! Порассматривала я себя в зеркале — синяки уже есть во всей красе — наливающийся фиолетом на шее и ключице и второй через живот, но в основном на правой части таза.

Всю мою прическу и наведенную на внешность красоту пришлось смывать вместе с мелкой стеклянной пылью и сушить волосы заново.

Ну, что — приведя себя в порядок и облачившись в любимый домашний летний костюмчик, сказала себе: «А что? Раз нельзя по делам ездить, то ими можно заниматься дома, тем более у меня этих дел накопилось множество». Я удалилась в кабинет, сделала важные звонки, отдала распоряжения подчиненным и на целый день засела за комп. А парни «принимали» слесаря, валялись в гостиной у большой плазмы и смотрели фильмы, скачанные из инета. И, разумеется, уплетали все наши запасы.