Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ближе к вечеру, когда стало смеркаться и, я была уверена - все поисковики уже вернулись в лагерь и скоро сядут у костра, я ушла договариваться с Голубевым. Нашла его сидящим вместе со всеми за сбитым из досок столом. Народ уже поужинал и просто общался. Потапыч увидел меня и прищурился в предвкушении, выдавая очередную пошлость:
- Училка и говорит: пишите дети диктант - в углу скребет мышь, а Вовочка и…
- …спрашивает – а кто такой Скр? Что, Потапыч? Посидим, поматеримся, как большие мужики? – и предложила в наступившей тишине: - А хотите, я анекдот расскажу? Профессор задает вопрос будущим инженерам-строителям:
- Рабочий упал с высоты и разбился насмерть. Ваши действия?
- Вызвать скорую! – тянет руку девушка.
- Вызвать полицию! – добавляет еще кто-то.
- Каску на труп и страховочный пояс, бестолочи! – орет профессор, - а не то полиция приедет за вами.
Подождала, пока Потапыч опять оживет и зашевелится и разъяснила:
- У меня тяжелый жизненный период, раз уж вы все равно знаете… Не доводите до греха, Марк видел меня в настоящем и праведном гневе, а в состоянии аффекта я вообще способна на беспредел – даже премии лишить.
- Его и лишай, мы при чем? - предложил кто-то со смешком. А я нашла глазами Сашу Голубева и при всех договорилась о том, чтобы он отвез меня к поисковикам. Он предложил подождать там, но я отказалась - не нужны были лишние слухи. Когда уже садились в его машину, я ответила на звонок:
- Да, Ирусь? Что случилось? Вы с Анжиком здоровы?
- Примеры мучили весь вечер, но все-таки решили. Я звоню спросить – ты меня любишь?
- Странный вопрос, Ира... Ну, люблю, - улыбалась я.
- И я тоже тебя люблю - сильно. Так что мы с тобой обе – любимые, да? Не забывай об этом.
В машину я села со второго раза. С первого не вписалась, раздумывая – что бы значил этот звонок? Начала догадываться… догадалась. Когда Голубев поинтересовался – не случилось ли чего, я уже могла ответить:
- Еще нет, но, похоже, что случится. Ирина учудила и заранее просит прощения… я, кажется, догадываюсь – за что? Ну-у… на сегодня об этом можно забыть.
Но потом придется с этим что-то делать – думалось мне, потому что Ирка сдала явки. Другого объяснения такому разговору я не вижу. Но обижаться на нее не могу. Ее Анжела – маленькое блондинистое чудо восьми лет от роду и моя крестница. У нее Иркины волосы и, похоже, что все остальное тоже, кроме прямого носа – он достался Анжику от папы - урода морального. Михаил ушел из семьи безо всяких объяснений, просто собрал в чемодан необходимые на первое время вещи и ушел. Ирка даже не поняла сразу – думала, что он молчит потому, что на работе неприятности и его отсылают в командировку. Скорее всего, он не хотел скандала и боялся последствий - Ира была на последних сроках беременности. По слухам, ушел он к другой женщине и с той поры мы его больше не видели. Развод прошел дистанционно, когда Анжику исполнилось полтора года – он не очень с ним и спешил и, скорее всего, не потому, что сомневался. Почему-то было такое чувство, что все гораздо хуже – он просто сколько мог откладывал неприятное дело, связанное с воспоминаниями о семье.
То, как пережила разрыв я, и как это было у Иры – две огромные разницы. Она не рвала и метала, а тихо угасала, теряя интерес ко всему на свете. Родилась Анжик, она кормила ее грудью, меняла подгузники, гуляла с ней – и не жила. Это было очень заметно – пустой взгляд, потерянное выражение лица. Тихая-тихая, растоптанная и раздавленная в своем непонимании случившегося, женщина. Если бы он хоть что-то тогда сказал, хоть как-то объяснил... ей, наверное, было бы легче. Но алименты приходили регулярно и хорошие. Очевидно, он считал себя больше ничем не обязанным этим двум.
Из этой ямы мы вытаскивали ее вдвоем с Олегом. Ее мама, которая на первых порах помогала, приехав из другого города, только все усугубляла. Я думаю, что именно из-за нее Ирка так долго выбиралась из депрессии. Олег как-то психанул, слушая ее причитания, и высказал все, что думал об этом. Мама обиделась и уехала, кажется, даже с радостью. А мы взялись за Ирку…
Она просто не могла, не умела плохо относиться к Олегу – помнила все, что он делал для них с дочкой, и была благодарна за это безмерно. За его помощь по первому требованию и терпение, за готовность спокойно выслушать ее проблемы и решить их, потому что она моя подруга, и даже за то, что он не злился из-за рева крохотного Анжика целую ночь у нас в гостях. Тогда не спали все – гуглили, искали причины воплей, массировали животик, таскали на руках, Олег бегал покупать укропную воду… Поэтому Ирка Олега жалела и продолжала искать ему оправдания. Она и Мише своему их искала, приписывая себе кучу недостатков – такой человек. Или просто ей нужны были хотя бы какие-то эти самые причины…?
Беркутов пожалел об этом разговоре, как только немного успокоился, отъехав от села на порядочное уже расстояние. Даже остановился и долго еще сидел в машине, откинувшись на подголовник, закрыв глаза и вспоминая все свои слова и реакцию Алены на них.
Нужно было мягче и тактичнее… Какой дурак критикует характер женщины, собираясь завоевать ее? Только такой, как он. Сейчас он понимал это, а тогда распахнулся для нее полностью - со всеми своими мыслями, сомнениями, выводами и мечтами. Видел рядом с собой не просто красивую женщину, но и ту, которая сможет понять этот его порыв. Хотелось правды между ними с самого начала – полной и безоговорочной, хотелось, чтобы она приняла по отношению к нему трезвое и разумное решение. Потому что иногда браки, решение о которых принимается разумом, бывают гораздо более крепкими, чем продиктованные чувствами. А чувства он потом вытянул бы из нее, добился, выпестовал, взлелеял, на руках выносил. Но, похоже, он опять поспешил или сильно переоценил степень уже установившегося между ними доверия и понимания, а то и пережал со своей откровенностью - не важно. Все скатилось до состояния «в начале».
Хотя и в самом начале он наделал ошибок – просто потому, что вообще пришел тогда в гостиницу, и когда нечаянно называл ее Леной. Как бы то ни было, именно эта оговорка могла оказаться фатальной, а она была не одна. Потом этот разговор… Он спешил – да. Спешил, потому что боялся ее чувств к мужу – очень сильных чувств. О них говорила ее реакция на постельную сцену с его участием. Не задумываясь, она ломала всю свою жизнь под напором силы этого поруганного чувства. Но это же давало Беркутову надежду на то, что оно может быстро выгореть – с таким-то темпераментом.
Он опасался других самцов, у которых есть глаза и которые вертятся рядом – вспомнил о строителях и подумал, что не только они… Просто слухи о предстоящем разводе еще не разнеслись. Соперники могли быть моложе его и красивее, а еще - ближе ей по образу мыслей и интересам, а вот статус и приоритеты финансового положения никак не повлияли бы на выбор Алены. Почему-то он знал это.