Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще некоторое время народ упорно бодрствовал, а потом стал зевать и расходиться по палаткам. Я спросила у начальника, где можно устроиться на ночь мне.
- В моей, разве что, - пожал он плечами, - там походная койка, устраивайтесь, я могу у костра.
- А свободной палатки нет?
- Там у нас склад, - кивнул он на стоящую в стороне палатку, - и ящики с останками. В этот раз нашли шестерых. С каждым годом все меньше.
- Это, наверное, хорошо? - осторожно поинтересовалась я, - а спать у костра буду я. Только, если можно, выделите противомоскитную сетку и что-нибудь под голову.
Он согласился, не стал спорить и уговаривать меня, и это было правильно. Часам к одиннадцати у потухшего костра не осталось уже никого. Я расстелила вдоль бревна полипропиленовый коврик и голубевский спальный мешок. Под голову подложила выданное мне теплое одеяло, обезопасила себя от комаров, улеглась и притихла, вспоминая разговор. Все было так, как и я думала – то, что танкист пропал без вести, удивило даже бывалого военного. Но Ваня не вернулся с войны и в части его не досчитались именно после наступления у села Длинное. Конечно, нужно сделать скидку на разного рода случайности, перестраховку и бардак, которые обязательно имели место и в те времена. Значит, или-или… И одно «или» я собиралась проверить этой ночью.
Постепенно стихли все звуки, издаваемые людьми – шелест, шорохи, голоса в палатках. Наступала глубокая ночь. Птичьи голоса… хотелось бы сказать, что стихли, но и правда – я не помнила их здесь. Постепенно вершины деревьев, хорошо видные на фоне чуть более светлого неба, пришли в движение, уже давно тянуло прохладой, ночной ветерок немного сдувал комаров или просто – я их не сильно привлекала?
Дождавшись полной тишины в лагере, я тихонько встала, прислушалась и сразу насторожилась. Показалось - шумит мотор. По коже пробежал озноб, вспомнились те слова подполковника – что ночью лес начинает звучать. Он и звучал – шумело в вершинах деревьев, поскрипывали стволы высоких сосен, было еще что-то – шорохи, легкий треск… Но звук мотора мне не послышался - он был. Правда, танк гремел сильнее, но что, если просто он далеко отсюда? В двух, к примеру, километрах?
Направление движения я знала, фонарик был с собой – я готовилась заранее. Свободный летний комбинезон, прилегающий к телу только в поясе, прикрывал от свежего ночного воздуха и комарья, ноги в спортивных тапочках ступали по земле тихо и неслышно – я шла по дороге. Скоро выяснилось, что без фонарика идти удобнее – тогда темнота уже не кажется такой непроглядной. Похоже, где-то за деревьями восходила луна, и лес потихоньку приобретал рельефные очертания и не ощущался уже такой темной массивной глыбой, нависающей над дорогой.
Не представляю себе, сколько времени прошло – все ощущения смазались, вытесненные чувством тревоги, легким страхом и волнением. Но, в конце концов, я дошла – все говорило об этом. Деревья расступились и стало видно почти полный лунный диск, который не спеша поднимался над широким пространством с действительно низкой порослью.
Все то время, пока шла, я неосознанно ждала того, о чем в прошлый раз предупреждал Степан Григорьевич – что вдруг окликнет меня кто-то из-за дерева мужским голосом, выйдет и вполне себе дружелюбно предложит искать его истлевшее тело под конкретным кустиком… и что тогда? Что делать, если я шла сюда, только чтобы убедиться в том, что Вани здесь, между ними - мертвыми, нет? И боялась до дрожи в коленках и замирания сердца не призраков – Бог с ними, по рассказам они совершенно безобидные, а того, что вдруг выйдет он… Выйдет и просто скажет:
- Девушка, вон под тем деревцем поищите.
И я сразу умру…
- Ваня… - тихонько позвала я, повернувшись лицом на ту сторону дороги, где пространство открывалось шире. И прислушалась… Все то же – шум ветра в ветках, скрипы, комариный звон, безобидные тихие шорохи – зверушки, наверное. Совсем не страшно. И я позвала уже громче и увереннее:
- Ванечка-а! Ты же не здесь? Я не верю, Ваня. Но если вдруг… то ты выйди. Ваня, выйди! Я не испугаюсь – клянусь. Просто посмотрю на тебя еще раз и потом найду, да? Ванечка-а! Ваня-а-а… ! - орала я во все горло, захлебываясь рыданиями. Сгибалась пополам, выдыхала, вдыхала и голосила опять:
- Выйди, если ты здесь! Сейчас же выйди, немедленно! Ваня-а…!
Тихий оклик заставил сердце почти остановиться, и я замерла… не дышала и не двигалась. Не знаю с чем можно сравнить это состояние? С параличом, когда во всем теле ощущается живым одно только сердце? Полное оцепенение и холод, сковавший тело от страшного осознания – откликнулся... Но я еще смогла выдавить из пережатой тоскливым ужасом глотки:
- Да… я жду… здесь… Ванечка.
Застыла столбом и ждала, обливаясь холодным потом - правда ждала его появления. Мыслей не было совсем, одно только отчаянье – не на это «или» я рассчитывала и совсем не этого хотела, не об этом молилась, когда почти не спала прошлой ночью, продумывая эту безумную вылазку. Молилась, не зная слов молитв, зато с глупой сумасшедшей надеждой:
- Господи! Пожалуйста, помоги - он заслужил. Лучше пусть я не найду его – хоть до десятой пускай будет живой. И черт с ней! Прости меня, Господи…
И сейчас тоже могла только это:
- Господи… Господи… Господи… - закоротило меня. Обреченно стояла и ждала, слыша тихий звук приближающихся шагов и почти теряя сознание от страха и понимания.
- Алька, – тихо раздалось шагах в двадцати от меня, - Аля, это я, не пугайся только.
Олег… Я развернулась в его сторону, как кукла – с висящими вдоль тела слабыми руками, на непослушных ногах. И с ощущением огромного, просто немыслимого облегчения, оставившего совсем без сил – не ОН…
- Что ты делаешь, а? Какого ты поперлась сюда?! Какой здесь, на хрен, Ваня?! – тормошил меня, обхватив руками, Олег. Стиснул, прижал к себе, а я просто затихла на время, уткнувшись носом ему в грудь и выжидая, когда тело и голос опять начнут повиноваться и слушаться.
Что я вообще могла ответить? Объяснить все, как оно есть? А должна? И зачем? Я вообще не собиралась никому ничего рассказывать - сама пока ничего не понимала.
- Все в порядке, - осторожно отстранилась я, делая шаг в сторону от него.
- Точно в порядке? – выпустил он меня из рук и тоже отступил на шаг, вглядываясь в мое лицо: - Ты сильно бледная, просто белая, Аль. Свет такой или я все-таки испугал тебя? Извини, старался - тихо. Луна какая… - поднял он голову и посмотрел на ночное светило, которое уже вовсю заливало лес призрачным голубоватым светом.
- Точно не рухнешь? – сделал он еще один шаг в сторону от меня и убрал руки за спину.
- Точно, - ответила я слабым голосом, оглядываясь в свою очередь. Окружающий лес стал просто ночным лесом – его жутковатое мистическое очарование исчезло. Сейчас я смотрела, но будто другими глазами – изменилось что-то, ушло состояние напряженного ожидания, до предела обостряющее слух и эмоции. Но это все сопутствующие эффекты - лирика, можно сказать. Главное - Ваня не вышел ко мне. И я была уверена, что не потому, что он не успел или ему Олег помешал – нет. Если бы его тело лежало где-то здесь и все приходы были с целью получить успокоение и упокоение, то он показался бы еще когда я шла по лесу… или когда орала. Танк не вписывается? А что – танк? Выходили же солдаты к девушкам с оружием? Но это не тот случай, не наш с ним. Ваня точно не был призраком. Так что опять и снова – нет, хоронить его мне не придется - радостно встрепенулось что-то внутри. Легко стало и спокойно, и это состояние, очевидно, повлияло и на отношение к Олегу.