Женщину в пустом переулке, во вдовьем черном платье, с вязанкой амулетов на груди. Ту, которая рассказала Вике о своем прошлом и подарила кольцо.

– Помнишь… конечно… тебе отдала… а меня – вот…

Семен подхватил Славку под мышки и заставил его подняться. И Вика подставила ему плечо.

– Давай к дому пойдем… я «Скорую» вызову, – Семен уговаривал брата и волок его, слишком тяжелого, чтобы можно было его просто унести. Вика спешила, как могла, пытаясь выдержать его вес. – Ну, отравился… бывает. «Смекты» выпьешь или еще чего-нибудь… укольчик тебе сделают. Поспишь и проснешься здоровым.

И Вике хотелось бы верить в это. Ну, не представляла она, что человек способен просто взять – и умереть! А Славка именно это и сделал.

Вика опустилась на пол у двери и стянула туфли. Черные лодочки на низком каблуке. Классика, которая дорогого стоит и вписывается в общесемейную концепцию. Платье тоже… строгое и со вкусом сшитое.

Игра перестала быть игрой.

Вцепившись в свои волосы, Вика дернула их, как делала всегда, когда хотела собраться с силами и мыслями. Нельзя расклеиваться! Надо… надо прекратить все это!

Убийство – еще не повод поиграть в детектива. Более того, в этом доме просто-напросто опасно оставаться. Как знать, кто – следующая жертва? А если – сама Вика? Или ее мама? Или Гарик?

Нет, ей жаль Славу, но это – жалость к малознакомому человеку. Если же что-то случится с мамой, Вика просто-напросто этого не переживет! Но как быть с… тем, что Вика знает? Рассказать кому-то про яд Тофано? И признаться, что когда-то давно маменька читала запретную книгу… а не сочтут ли тогда маменьку виновной? Если читала, то – прочитала. Сумела яд приготовить… мстит…

Ерунда, конечно, полная. Маменька не способна причинить вред ближнему, но Вика весьма отчетливо понимала, что Антон Сергеевич с радостью вцепится в эту версию. Зачем обвинять своих, когда чужие – рядом?

Нет. Надо молчать… и что тогда? А если завтра еще кто-нибудь умрет? Будет ли и эта смерть на Викиной совести? Как все запутано!

Поднявшись – сидение на полу было лишено всякого смысла, – Вика стянула платье и пошла в душ. Вода всегда помогала ей сосредоточиться. Она просто стояла под душем, позволяя теплым струям смывать ее страхи и иррациональную злость, пока в душе у нее не осталось ничего, кроме оглушающей усталости.

В ванной комнате стоял пар. И зеркало запотело, но за завесой капель виднелся смутный силуэт. Вика ладонью провела по стеклу. Бледная, с красными пятнами на щеках. И черный шнурок прилип к коже. Кольцо висит неподъемным грузом, и камень выглядит каким-то неровным.

Вика поднесла его к глазам.

Кажется ей все. Камень гладкий, выпуклый, как линза. Ни тайных знаков. Ни невидимых чернил. Хотя, если бы они и были, наверняка стерлись бы. Она постучала по камню ногтем. И как понять, полый он или нет? Вика читала, что порою в камнях делали тайники. Например, для яда…

Но тогда получается, что…

Нет, Вика не расставалась с кольцом. И со Славкой, если и разговаривала, то издали. Она не могла отравить его случайно. Только, опять же, кто ей поверит?

Натянув халат, чересчур большой для нее, Вика вышла из ванной.

В комнате, на кровати Вики, раскинув руки и взгромоздив – разуться он не соизволил – на изголовье, лежал Серега.

– Ну, привет, красавица, – сказал он – совсем не дружелюбным тоном.

Кому выгодно травить своих родных? Тому, кто хочет, чтобы наследников осталось меньше. Если верить Семену, Сергей у отца – на особом положении. Воюют они, да, но… не мог ли Антон Сергеевич рассказать ему о книге? И не мог ли Сергей воспользоваться услышанным?

Ему легко было бы убить Светлану. И Славу.

И вот теперь – Вику.

– Что ты здесь делаешь? – Она вцепилась в пояс халата, вспоминая, заперла ли дверь. Заперла. И на задвижку – тоже. Она была тугой, видимо, пользовались ею редко.

– В гости пришел. – Он рывком сел на кровати и потянулся к ее ногам. – А ты не рада?

– Уже поздно, и я устала.

– Все устали. Тут, понимаешь ли, странное что-то творится… что у тебя с Семеном?

Вопрос обескуражил Вику. При чем здесь Семен?

– Я ведь твой жених, деточка, – премерзким тоном произнес Серега. – Имею право знать – почему моя дорогая невеста предпочитает моему обществу – Семеново?

Это – что угодно, но не сцена ревности. Нет, не то чтобы Вику ревновали так уж часто, чтобы она хорошо в сценах ревности разбиралась. Напротив, случайные ее кавалеры, даже те, которым доводилось становиться почти постоянными «связями», отличались редкостной терпимостью. Но вот… Серега же знает, что нет и не будет никакой свадьбы. Тогда – откуда этот интерес?

– Возможно, – Вика на всякий случай – ее пугал этот человек – отступила к ванной комнате. Дверь, конечно, фанерная, но щеколда там имеется. Да и не будет Серега дверь ломать… он же не совсем сумасшедший. А если вдруг – сумасшедший, Вика закричит. – Возможно, с ним просто интересно разговаривать.

– О чем?

Он спустил ноги на пол.

Одно движение – и он встанет. Вернее, вскочит. Шагнет к Вике. Вцепится в ее горло… Слава признался, что убил ту старуху. И Серега – не лучше.

– Обо всем…

– Об Италии, наверное. Как отдыхалось?

– Спасибо, хорошо, – выпустив пояс, Вика вцепилась в ворот халата, закрывая от внимательного Серегиного взгляда шнурок. – Солнце. Море. Отель приличный. Мы из него и не вылезали… там джакузи. И пляж свой. И…

– Завтраки…

– Да. – Она прижалась спиной к стене. Спасительная дверь находилась совсем рядом, но Вика не могла заставить себя отвести взгляд от лица Сереги. Он приближался медленно, зная, что деваться ей некуда. – И обеды тоже. Что тебе от меня надо?

– Правду.

Серега накрыл ее руку своей. Сжал. Притянул ее к себе.

– Когда ты успела с Семеном спеться?

– Позавчера… он сам предложил помочь.

– Врешь.

Да что он себе позволяет?!

– Я закричу, – предупредила его Вика.

И Серега закрыл ее рот рукой. Вот так – кричать-то следует, не предупреждая заранее о своих намерениях. И что теперь делать? Смотреть, моргать и думать – как бы живой остаться?

– Послушай, деточка, – он заговорил ей на ухо злым шепотом. – Хватит с меня игр! Ясно? Если еще кто-нибудь умрет, то я… я просто сверну тебе шею. Поняла?

Вика кивнула: чего тут не понять? И Серега руку убрал.

– Ты думаешь, это я их убила?

От злости голос разума, советовавший молчать, заткнулся, и Вика пнула незваного гостя. Вообще, пинать кого-то, когда ты в мягких домашних тапочках, – плохая идея. Нога у Сереги оказалась твердой, и Вика ушибла палец.