Серега наблюдал за ними.

Остальные все разбрелись, смешались с гостями. Никто не заметит, если Пятый исчезнет. Ненадолго, конечно. Он вышел в дверь, поднялся по лестнице, которая, к счастью, была пуста. Дверь в Светкину комнату оказалась не заперта.

Странно, но Пятый никогда прежде здесь не бывал и удивился тому, до чего детской и странной была эта комната. Словно он в игрушечный дом попал. Резная мебель с завитками и ангелочками. Круглое зеркало в раме и фотография рыжего котенка на стекле. Шелковые обои розового цвета, и без всякого уважения к ним – плакаты, наклеенные скотчем. Ворох мягких игрушек и фарфоровая кукла в половину человеческого роста, жутковатая из-за своего сходства с ребенком.

С детьми у Светки не ладилось… и она подумывала усыновить ребенка, но отец ей запретил.

Украшения Светка хранила в шкатулке из розовой пластмассы. И розовые стразы были еще одним знаком ее протеста. По сравнению с их ярким, вызывающим сиянием мерк степенный блеск истинно драгоценных камней. Впрочем, ничего особо ценного в шкатулке не хранилось.

Цепочки. Подвески. Браслетики и колечки.

Некоторые – россыпью, словно Светке недосуг было собрать их аккуратнее.

Но – ничего, похожего на то, что описала ему Эльвира.

Он бы не нашел подвеску, если бы не наступил на нее. Розовый камень, какой-то мутный, в золотой оплетке. Но и золото выглядит потемневшим. Такое неприятно брать в руки. И цепочка потемнела. И главное, что она не расстегнута – замочек в виде виноградного листа цел, – а разорвана.

Что случилось? Вот Светка получила заказ… примерила… позвонила Эльвире. Продемонстрировала ей. И… что дальше? Настроение у нее опять переменилось, и новая игрушка перестала ее радовать? Светке захотелось ее снять? Допустим, от серег и кольца она избавилась легко. А вот замочек сложный, пришлось повозиться, и Светка просто разорвала цепочку, так?

Уронила… а остальное – где?

Пятый, не выпуская из руки находку, осмотрел остальные вещи. Ничего. Значит, кто-то их забрал… зачем?

Над этим определенно следовало подумать. И, опустив цепочку в карман, Пятый вернулся в холл. Еще немного, и гости разойдутся. Спустя полчаса он понял, что его эти люди больше не раздражают. Напротив, они довольно-таки милые…

…вот только рука чешется.

Вика, наблюдая за Антоном Сергеевичем – он напоминал ей старого, давным-давно обжившегося в своем болоте крокодила, – не могла отделаться от мысли, что она сделала глупость, согласившись на мамину авантюру. Книга? Да была ли эта книга вообще?

Вика изо всех сил пыталась вспомнить.

И память услужливо подсовывала ей обрывки ощущений. Запах страниц, старых, шершавых на ощупь. И неровности обложки. Железные уголочки, острые, но красивые, с узором из виноградных листьев. Разве Вика могла придумать нечто подобное сама?

Нет, конечно.

И, следовательно, книга существовала. Ее забрал Антон Сергеевич, как когда-то давно его предок забрал и кольцо. А теперь ему зачем-то понадобилась Вика.

Человек-крокодил спокоен и внешне равнодушен, он хорошо себя контролирует, чтобы выдать свой интерес к Вике, сочинил историю… и Серега. Он тоже в курсе? Наверняка.

Лжец!

Лжец избегал Вику с того самого дня, как они вместе вернулись домой. И в этом ей тоже виделась хитрая игра. Надо ли было соглашаться на участие в ней? Вика никогда не отличалась сообразительностью, и актриса из нее никакая. Она не сумеет обмануть этих людей…

Мама расстроится.

И бабушка, которую Вика помнила плохо, едва ли не хуже, чем книгу, о существовании которой узнала всего пару дней тому назад, тоже.

– Скучаешь? – поинтересовался Семен, присаживаясь рядом с ней.

– Нет.

– Это же не поминки, правда? Светский раут.

В этом Вика готова была с ним согласиться. Не считая черных траурных тонов в одежде и черных лент, которыми был украшен холл, все было, как на картинке. Дамы. Кавалеры. Официанты с подносами.

– Для отца – это лишь удачный информационный повод. Ну, и случай показать, что семья скорбит – все вместе.

– Вместе с кем?

– С ним.

У Семена открытая улыбка, и не возникает ощущения, что он лжет. Но вряд ли это – повод доверять ему. В конце концов, он тоже сын Антона Сергеевича, и пусть и решился пойти против отцовской воли, но делал это как-то так, что… возникали сомнения.

И тот человек, который побывал в доме.

Кто знал о Викином укрытии?

И знал ли кто-то о кольце? Оно – Вика чувствовала эта всеми фибрами души – было тем самым, из маминого рассказа. И оттого становилось непонятно: судьба ли привела Вику в тот пыльный переулок, или же – обстоятельства, чей-то хитрый план… ну, по городу-то она бродила без всякого плана. Из всех переулков она могла выбрать любой.

И что же тогда остается? Поверить в некие высшие силы? Вике не верилось. Вчера она, запершись в ванной – та, в отличие от комнаты, имела замок, пусть и формальный, – долго разглядывала полученное в подарок от старухи кольцо.

Розовый камень. Виноградная лоза… и змея, которая приникла к плети винограда, почти слилась с нею. Словно предупреждение, что кольцо это не такое уж безопасное, каким кажется.

Ободок гладкий. Ни штрихов. Ни таинственных символов.

Ничего, что можно было бы счесть ключом к шифру.

Но и расшифровывать пока что нечего. Вика пыталась понять: почему она ни словом не обмолвилась маменьке о кольце? Возможно, мама успокоилась бы. Удовлетворилась бы одной реликвией. Или же – воодушевилась бы, посчитав, что высшие силы на Викиной стороне, и значит, им легко удастся восстановить справедливость.

Знать бы, как! Не видела Вика себя в роли коварной соблазнительницы, сводящей с ума эту и без того безумную семейку, а потом в постели, после жаркой ночи – от одной этой мысли у нее уши покраснели, – выведывающей некие секреты.

– Мама была с ним знакома, – она легким кивком указала на Антона Сергеевича, который как раз повернулся к Вике спиной, но все равно не выпустил ее из виду. Старые крокодилы в жизни не отпускают своих жертв так легко. – Давно. И, по-моему, он хотел на ней жениться.

– Если бы хотел – женился бы, – спокойно заметил Семен.

Наверное. И надо радоваться, что он не захотел.

– Она на него обижена… – Вот как подобраться к сути дела? Не в лоб же спрашивать: извини, но ты случайно не знаешь, где твой отмороженный папенька прячет семейную реликвию, по дурости отданную ему моей маменькой на ответственное хранение? – …не только из-за свадьбы. Там что-то с деньгами было, – Вика поморщилась – ну не рождена она для роли разведчицы!

– Пойдем, – предложил ей Семен. – Прогуляемся. А то душно здесь.