– Лен, да не расстраивайся ты так, – миролюбиво произнесла Лариса. – Подумаешь, перепутала коробки. С кем не бывает?

– Ни с кем не бывает, – я уже почти рыдала, – только со мной. Только я вечно влипаю в подобные истории! Я ходячая катастрофа, которую нужно изолировать от общества.

Все присутствующие, даже Степан, бросились меня переубеждать. Подозреваю, никто просто не хотел становиться свидетелем истерики, на грани которой я в тот момент находилась.

– Я ведь должна была заметить, что яйца позеленели, – причитала я, заламывая в отчаянии руки. – И не надо было макароны заранее заливать. Они разбухли и превратились в кашу. К чему не прикоснусь, все порчу-у-у.

Разревевшись-таки, я помчалась в ванную. Заперев дверь на щеколду, включила воду и вволю предалась своему горю, размазывая соленую влагу по щекам.

– Лена, – голос Ильи проник через тонкую дверную перегородку. – Лен, открой, пожалуйста.

– Нет!

– Лен, мы китайской еды заказали, через десять минут доставят.

– Вот и ешьте, а я не голодна.

– Лен, ну что ты, в самом деле, как ребенок.

– Ребенок?! – я задохнулась от возмущения. – Еще назови меня маленькой, прояви остроумие.

– Лен, если не откроешь, я дверь выбью.

– Ха, напугал, – я сложила руки на груди и уставилась на коробку, как будто и впрямь ожидала, что она сейчас вылетит. – Твоя дверь, хочешь ломать – ломай. Мне не жалко.

Раздался треск дерева, но полотно устояло – Борисов на стройматериалы явно не поскупился – дерево крякало, но не поддавалось.

Так ведь и хозяин ему попался упорный. Словно дятел, стучал он по древесине в надежде выковырять червяка. То есть меня. Конечно, первой сломалась не дверь, а я.

Наскоро вытерев глаза полотенцем, я повернула замок, пропуская Илью внутрь.

Необходимо отметить, что ванная комната в доме Борисова по размерам вполне могла соперничать с гостиной в какой-нибудь хрущевке. Так что места для разборок она предоставляла в избытке. Но мне-то от этого легче не было – забившись в дальний угол, я затравленным зверьком взирала оттуда на Илью, который растерянно топтался на пороге, не зная, что делать дальше. Спрашивается, зачем с таким рвением внутрь пытался попасть? И тут меня осенило! Я расхохоталась, чем еще больше смутила Борисова. Он с недоумением смотрел на меня, а я никак не могла остановиться, едва ли не корчась в судорогах.

– Ты что же? – сквозь слезы проквохтала я, держась за живот. – Неужели решил, что я счеты с жизнью тут сводить собираюсь.

Илья отрицательно замотал головой, выглядя при этом не очень убедительно.

– То есть вот тюрьму пережила, похищение тоже, чтобы потом из-за макарон вены вскрыть, да? – я продолжала хохотать. – Ой, не могу!

Борисов резко подошел ко мне, встряхнул за плечи и поцеловал. Весьма оригинальный, нужно сказать, способ прекратить истерику. Оригинальный, но действенный. По крайней мере, смеяться я перестала.

– М-м-м, – промурлыкал Илья, щекоча дыханием мое ухо, от чего по телу пробежала дрожь. – Я соскучился, – еле слышно выдохнул он, заставив мое сердце биться чаще. Его руки заскользили по моему телу, откровенно проникая под одежду, не встречая при этом никакого сопротивления.

Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не Лариса, просунувшая голову в дверной проем.

– Лен, – позвала подруга и добавила: – Ой, простите, я не хотела, не думала, в общем… – Лара попятилась назад, а я очнулась и, резко отстранившись, пошатываясь, словно пьяная, последовала за ней.

– Спасибо за моральную поддержку, – бросила на ходу, не поворачивая головы в сторону Ильи. Может, повар я и никудышный, но плохое воспитание в перечень моих недостатков точно не входит.

Одиночество – это когда есть телефон, а звонит будильник.

Ф. Раневская

– Лен, ты не спишь? – Лариса мышкой поскреблась в мою дверь. Я-то было грешным делом решила, что это другой гость.

– Теперь уже нет, – ворчливо проговорила я, отодвигаясь на край кровати и освобождая место вошедшей подруге. Та юркнула в мою постель и воткнула в меня свои ледяные ноги. Я взвыла, рассмешив девушку. У Лары что-то с кровообращением конечностей, почему они практически всегда мертвенно холодны. Эту свою особенность она не раз использовала, чтобы устроить мне вот такое испытание.

– Слушай, я тебе не грелка, знаешь ли, – проворчала я. – Заведи себе мужика, и пусть он тебя согревает.

Фраза носила ритуальный характер – это своеобразный пароль, на который тут же последовал отзыв:

– Да где ж его найти… Кстати, о мужиках… – а вот это уже не по сценарию, чую, неспроста подруга явилась ко мне посреди ночи, наверняка допрос решила устроить.

– Кстати, о мужиках, – повторила я, перехватывая инициативу в беседе и меняя ее направление, – ты мне скажи, что вы там с ребятами в офисе выяснили?

Как я раньше-то не догадалась спросить? Вопрос первостепенной важности, а у меня голова весь вечер макаронами забита. Не только, конечно, но…

– Так что было? – я приподнялась на локте, вглядываясь в Ларисино лицо. В сумеречном полумраке комнаты, освещаемой лишь тусклым светом уличного фонаря, оно выглядело почему-то устрашающе.

Подруга пожала плечами и скривила губы:

– Ничего не было. Мы бы тебе сразу поведали, выясни что-то интересное. Прижали Серегу Малютина, он покаялся в том, что мы и так знаем. Да, сливал клиентов, да, переманивал. Свой бизнес открывать не собирался – кишка тонка. Просто рубил мелочь себе на мороженое. Ничего не принесло и изучение техники Штыменко. Как ни бились спецы Борисова, извлечь что-либо стоящее из его компьютера и телефона они не сумели.

– Не сумели, или информации просто не было?

– Не было.

– Ясно… Малютина уволила? – не то чтобы меня в данный момент так уж занимали кадровые вопросы компании, но в конце концов я ее руководитель, хотя и не всегда об этом помню.

– С ума сошла? – возмутилась Лариса. – А кто работать-то будет? Серега, может, и подлец, но талантливый. Пожурила, сказала, что взяла его на карандаш, клялся и божился больше так не делать.

– Ясно, – я кивнула, соглашаясь с принятым Ларисой решением, – а остальные?

– А что остальные? – подруга скривила губы в скептической улыбке. – Остальным предъявить нечего. Расспросили их про Славку, но с ним близко никто не общался. Даже бурной реакции на его смерть не последовало. Ну да ты знаешь наших ребят. Яркие эмоции они демонстрируют исключительно на гибель персонажа в их компьютерных играх. Все остальное – дело житейское.

– Ну да, – я кивнула, – персонал у нас и впрямь отмороженный.

– Вот! – подтвердила Лариса. – Игорь Авдеев, правда, для приличия ахнул и даже, только представь, предложил скинуться на похороны.