толкни, пусть кухоньку растопят и ужин греют. Ты Вася в мою светелку больную неси. Скажи, она хоть по-русски разумеет, или совсем нет? Ты монах в горницу иди, грейся, а то, эти двое в шубах, а ты в рясе с полушубком молью подбитым. Скоро они к тебе спустятся,– в ответ приказным тоном сказала Людмила.

–Немного говорить начала,– только и успел сказать Арсений, перед тем как оказаться в горнице в одиночестве. На столе стояли: кувшин, пять кружек и пирог курник, накрытый льняном полотенцем. Арсений выпил разом три кружки брусничного кваса и только потом стал осознавать, как он устал.

Постепенно в доме поднялась суета, служки забегали, хлопая дверями. Вскоре появилась и сама хозяйка с Лехой и Васькой. Её озабоченный вид заставил нахмуриться и монаха и подумать о самом плохом, он же не знал, что случилось в спаленке Людмилы.

После того как Васька нежно внёс Кристю в спаленку Людмилы и осторожно положил её на кровать Людка бесцеремонно вытолкнула его вон и быстро закрыла дверь на засов, чтобы не подглядывал. Затем она подошла к Кристе, и нежно дотрагиваясь до её плеча, тихо спросила, – Где болит?

Кристя увидя пред собой женщину расплакалась и показала рукой на низ живота.

–Больно, там,– сказал она.

Людка умело и быстро раздела Кристю, когда оглядела её внимательней, тихо ахнула. Бедная женщина, последний месяц, живя у Арсения, не имела возможности ухаживать за собой. Внизу у неё все покраснело и дурно пахло. Она терпела, как могла, так как боялась согрешить в церкви. Объяснить монаху она тоже ничего не могла, боялась в вести его в искушение.

–Не бойся, тут дел у тебя на две бани. Одну сейчас сделаем, другую завтра. Поспи тут в тепле, я по хозяйству спущусь, ненадолго, – успокоила Кристину Людмила. Она тихо прикрыла дверь в свою спаленку, и спустилась в низ, где в горнице сидел Арсений.

– Не переживай чернец, – сказала Людка увидя беспокойство во взгляде монаха,– вылечу, за два дня на ноги поставлю. Ты только про землицу обещанную не забудь.

После чего Людмила отправили работника Кузьму за водой на Витку для бани. Сама же поднялась на чердак за травами.

Баня Людмилы находилась на самом краю двора, который выходил на берег Волхова. От терема до бани был проложен добротный деревянный настил, каждый день, очищаемый от снега старым Кузьмой. От бани в Волхов были проложены мостки, которые использовались для стирки белья и как причал для лодок. Как баня приспела Людка сама взяла, завёрнутую в одеяло, сшитое из тщательно выделанных шкурок молодых крольчат, Кристину на руки и осторожно отнесла в баню, по пути злобно цыкнув на Ваську, пытавшегося самому взять на руки Отроковицу. В бане она распеленала Кристину, после чего осторожно положила на нижний теплый полок, сама же принялась запаривать травы в деревянных шайках. Затем осторожно льняным полотенцем, смоченным в отваре ромашки, она стала смывать с тела Кристины грязь и остатки выделений. Потом осторожно перенесла её в большую бочку с теплой водой, куда предварительно влила кувшин хвойного отвара. Кристина лишь молилась про себя, полностью положившись на доброту, умение этой красивой и опытной женщины.

Как только Людка увидела, что бледность сошла со лба Кристины, она деревянным ковшиком зачерпнула воды и обдала каменку. Сухой пар столбом поднялся к потолку, вытесняя теплый, влажный, липкий воздух. Жар быстро заполнил баню. Сразу, как баня прогрелась, Людка заставила Кристю выйти из бочки и сесть рядом с собой на верхнюю полку, на несколько минут. Потом она положила Кристину на среднюю полку и сухим, горячим, мохнатым полотенцем стала вытирать её тело. Добившись лёгкого покраснения кожи Кристины, она завернула её в простыню и вывела из парной в предбанник, где на столе стояли кувшины с квасом и ягодным киселём. Усадив Кристину на лавку, покрытую оленьей шкурой с мягким мехом, она заставила выпить её два ковша ягодного киселя. Когда лоб больной Кристины покрылся едва заметными капельками пота, Людмила вытерла их чистым полотенцем, затем заставила её лечь вдоль лавки и укрыла легким покрывалом из беличьих шкурок. Оставив молодую женщину дремать в неге, Людмила занялась собой. Расположившись на другой лавке, она подложила под голову подушку набитую летними луговыми травами, с удовольствием вытянула ноги вдоль лавки и, выпивая мелкими глотками квас, принялась внимательно рассматривать больную. Как и большинство женщин, Людмила ревниво относилась к чужой красоте. Осмотр лишь укрепил её в суждении,– что эта чужая женщина, возможно, могла стать её соперницей. Хотя сравнивать красоту дело не благоприятное, точно так же как сравнивать пиво с вином. Тут всё на любителя, кому, что больше нравится. Людка, тем не менее, зная об этом, начала не осознанно сравнивать себя с Кристиной. И была вынуждена признать, что Кристина по праву гордилась: стройными ножками, стройными плечами, стройной шеей, и обворожительно соразмерной грудью, красивым животиком и руками. Немного портили Кристину ступни ног похожие на утиные лапки, но ноги легко можно было спрятать под длинной юбкой, так, что никто и не заметит. Поэтому Людка не придала этому своему открытию, никакого значения.

Если описывать красоту женщины одним словом, то к Кристине подойдёт слово стройная, а к Людмиле фигуристая. Доказывать кому-либо, какие женщины больше нравится мужчинам стройные или фигуристые дело глупое. К примеру, когда Людка шла, то все её округлости так соблазнительно двигались, что торговцы переставали расхваливать свой товар, а говорили покупателю,

– Вот если вру, то чтоб мне красоту такую больше не видеть!!!– и показывали на Людку. Как правило, это клятва была более действенной, чем общепринятое, – Вот те крест даю!!!.

Поразмыслив еще несколько минут о своей красоте и о красоте Кристины, и об общей бабьей доле, когда красота увянет. Людка решила всё-таки порасспрашивать больную, но потенциальную соперницу о её жизни, судьбе и божьем предопределении. Она поднялась, села на край её лавки и, дотронувшись до плеча Кристины, прервала её сладостную дрёму. Кристина открыла глаза, потянулась как дитя малое после сна, улыбнулась, и неожиданно для Людки сказала,

– Спасибо тебе!

– Да не за что, за лечение я денег не беру,– ответила Людмила.

–У тебя дети есть? А тут говорят, что отец твой так обнищал, что приданого тебе дать не может. Вот и отправляет, куда ни попадя?– забыв всякую логику, стала тараторить Людмила. Чем озадачила Кристю. Кристя попросила несколько раз медленно повторить вопросы, потом задумалась и, подбирая слова, поведала о себе.

–Дети. Два мальчика Питир и Пауль, (Петр и Павел) двумужники (так она назвала