Спрыгнув с лошади, я набросил повод на обломанную нижнюю ветвь правой березки, склонился к стволу — и почти сразу заметил на белесой коре глубокий след — наверняка от троса. Точно такая же отметина — даже еще более четкая — обнаружилась и на втором дереве.

Весь затрепетав, я потянулся к смартфону — брать его с собой в седло было, вообще-то, грубым нарушением местных правил… Тут-то меня и окликнул неслышно подъехавший сзади инструктор — рука моя замерла, не добравшись до кармана с гаджетом.

Опомнился я, впрочем, достаточно быстро — куда больше времени у меня заняло решение, как поступить: потупив взор, прикинуться шлангом, или открыто бросить в лицо Эрастовичу обвинения (если он до сих пор не удосужился осмотреть березы и не обнаружил следов на коре — он непроходимый болван, если же знал о них и скрыл — в лучшем случае, соучастник преступления!). В конце концов, что он мне сделает?!.

Хм… Ну да, на пустынном полигоне, конный — пешему… Возможно, вооруженный — безоружному… Вообще никаких проблем!

Тем временем, так и не получив от меня внятного ответа, инструктор тронул каурую и неспешно подъехал ко мне почти вплотную, заодно вклинившись между мной и мирно щиплющей травку Плотвой. Я было попятился, но уперся спиной в пресловутую березу — и замер, невольно втянув голову в плечи.

— Шерлоков Холмсов недоделанных мне тут только не хватало для полного счастья, — придержав лошадь, бросил — будто сплюнул — Эрастович с высоты.

— По ходу, как раз не хватало, — рассудив, что терять мне уже нечего, поднял я отчаянные глаза на всадника.

Прозвучало, надо признать, вяловато — совсем не столь гордо и дерзко, как задумывалось.

— Ну да, каждый суслик — агроном, — поморщился инструктор. — Как-нибудь без сопливых разберемся! А ну, марш в седло — и выполнять полученное задание! Живо!

— Чтобы на новом кругу налететь на трос, как Зульфия? — уже, однако, «закусил удила» я. Впрочем, чинить на месте расправу над незадачливым сыщиком Эрастович, кажется, не собирался — это не могло не радовать.

— Отставить разговорчики! — рявкнул он так, что «взрывной волной» меня едва не впечатало в березу. — По коням! Садись!

Вбитая в подкорку мозга уставная команда сработала четко — оторвав от дерева мою взмокшую спину, ноги сами понесли меня к Плотве — вокруг каурой инструктора.

— Ибрагимова не случайно упала, — все же бросил я — уже из седла. — И вы это знаете!

— Сказано, не лезь не в свое дело, парень! — цыкнул Эрастович — уже будто бы не столь грозно. А может, теперь, когда мы с ним оказались более или менее на равных — оба верхом — я просто все несколько иначе воспринимал. — Тут моя епархия. Сказано: сам разберусь! А твое дело — подготовка. Так что давай-ка: прямо! Марш!.. И попробуй только у меня не наверстать потерянное время: до вечера будешь круги нарезать — пока не уложишься в норматив!

Последние его слова прозвучали уже мне в спину — и под хвост резвой Плотве.

* **

Так или иначе, почти все, что изначально собирался, на полигоне я выяснил. Единственное, хотел еще осмотреть ноги Зулиной кобылы — не осталось ли на них следов от контакта с тросом — но в конюшню после занятия Эрастович меня не допустил. Впрочем, я уже особо и не рвался: отметин на березах и записей в журнале было более чем достаточно, чтобы понять: преступление имело место и возможностью его совершить Эф Эф располагал. Добавим сюда уже известный нам мотив — и картина маслом готова…

* **

— Дуэльные пистолеты — штука особая, — с такой гордостью, словно лично был к этой особости причастен, проговорил Панкратов, выставляя на стол плоский деревянный ящичек. — Во-первых, предполагалось, что они абсолютно одинаковые — для этого их специально изготавливали парами, — Виктор поднял крышку, открыв моему взору внутренности ящика: там и в самом деле лежали два неотличимых друг от друга капсульных пистолета — несколько более совершенные, чем те кремниевые, что были у меня в 1812 году, и куда богаче украшенные. Помимо собственно оружия в гарнитур входили пороховница, деревянный молоточек, шомпол, небольшая отвертка и еще целый набор необходимых для убийственного выстрела мелочей. — Во-вторых, пистолеты непременно брались непристрелянные, незнакомые дуэлянтам в деле, — продолжил тем временем вещать Панкратов. — В это закладывался особый смысл: поведение такого оружия совершенно непредсказуемо, легко можно, например, метя из него в грудь, попасть в голову. А можно вовсе направить дуло в сторону (в разумных, конечно, пределах) — и в итоге ранить противника, либо тщательно прицелиться — и дать промах. Таким образом, шансы стрелков с разным опытом более или менее уравнивались — считалось, что правосудие на дуэли чинит сам Бог…

— Погоди, — машинально перебил Виктора я, думая в этот момент совершенно об ином, но краем сознания все же следя за ходом объяснения. — А как же тогда знаменитое — как раз пушкинское — «в тридцати шагах промаху в карту не дам»[13]?

— Вспомни, что там дальше по тексту: «разумеется, из знакомых пистолетов», — заметил Панкратов. — А дуэльные пистолеты — по определению стрелку незнакомы. Ты вообще слушаешь, о чем я тут перед тобой распинаюсь?

— Слушаю… — кивнул я. — То есть… А давай пойдем, прогуляемся? — решился внезапно я, не в силах более держать в себе историю Зули. С кем, в конце концов, поделиться таким бременем, как не с проверенным миссией напарником?!

— Офонарел? — вытаращился на меня Виктор. — Занятие только началось!

— Пойдем, — отбросив наконец сомнения, принялся настаивать я. — Нужно. На воздух… — говорить о подобном деле в штаб-квартире, где у того же Эф Эф вполне могли иметься длинные уши, было бы, пожалуй, опрометчивым.

— Ну… Ну, хорошо, — пристально вглядевшись мне в глаза и что-то там таки узрев убедительное, неохотно кивнул Панкратов. — Пойдем, подышим свежим московским смогом…

Глухо стукнула, закрывшись, крышка ящика с пистолетами — стремительно вскочив со своего стула, я к этому моменту уже стоял в дверях.

* **

— Ну, что скажешь? — спросил я у Панкратова, передав ему то, что услышал от Зули, и описав результаты собственного импровизированного расследования.

— Даже и не знаю, — пробормотал Виктор, задумчиво всматриваясь в несущийся мимо нас автомобильный поток — подобно времени своенравный, но послушно подчиняющийся малейшему подмигиванию светофора на перекрестке. — Покажи-ка еще раз фотку регистрационного журнала.

Я протянул ему свой смартфон.

— Даже и не знаю… — повторил мой собеседник, переведя взгляд на гаджет и тронув пальцем экран. — То, что Эф Эф с тобой нянчится — только слепой не заметит. Может, и правда, это он ради своей Полинки старается, хотя я думал — из-за твоей необычной судьбы, так сказать, смесь естественной заботы и профессионального любопытства… Нет, согласен, может, и ради Полинки… — повторил Панкратов. — Но чтобы подставить из-за этого другого члена Ордена, да еще выбранного Машиной — такое, уж извини, у меня в голове не укладывается. Зульфия ведь и насмерть могла разбиться!