Она встала и вышла, я осталась в просторной кухне-столовой водиночестве и получила возможность без помех осмотреться. Занавески украшаливышитые изображения кошек, на скатерти лежали салфетки с портретами мурок,усатые морды красовались и на кружках. Похоже, Королькова коллекционируетпредметы, которые посвящены милым, грациозным животным. И, видно, женщина ненуждается – у нее дорогой гарнитур, элитная техника, серебряные ложки,холодильник с телевизором в дверце.

– Вот, – сказала Юля, вернувшись, – смотрите, это прислалииз места заключения второй жены моего несчастного отца.

Я взяла протянутую бумажку. Справка! Королькова ЛарисаАнатольевна… год рождения… прописка… статья… скончалась… в психиатрическойбольнице города Добротеево. Диагноз – сердечная недостаточность, двустороннеевоспаление легких, отек. Тело кремировано. Подпись – главный врач Пацюк ЕленаНиколаевна.

– Я сначала удивилась, – мерно сообщала Юля, – по какойпричине бумагу прислали? Потом сообразила: мало того что я вроде какпотерпевшая, так еще и единственная родственница. Наверное, принято сообщать осмерти заключенного его семье, вот и оповестили. Ведь по документам Лариса моямачеха.

– У нее не было родителей? Юля развела руками:

– Вроде имелась мать. Там неприятная история, Лариса сродственницей не ладила, росла словно трава под забором. Собственно говоря, этовсе.

– Девичью фамилию Ларисы можете назвать?

– Да зачем? – удивилась Юля.

– Сама не знаю, – честно признала я.

– Такая простая… – протянула, задумавшись, собеседница. –Лариса Анатольевна… Вот черт, забыла! Ну надо же, рановато склероз пришел!Мордвинова? Нет.

– В принципе это неважно, – закивала я. – Извините, чтодоставила неприятные минуты. Если у Ларисы не имелось близких, то и девичьяфамилия не нужна.

Юля неожиданно улыбнулась:

– Я похоронила прошлое. Нельзя же всю жизнь посвятитьвоспоминаниям, пусть даже и об очень любимых людях. Не скрою, мне тяжело безпапы, человека роднее его у меня не было.

– А мама?

– Она ведь давно умерла, – грустно сказала Юля, –выработалась привычка жить без нее.

– Папа тоже не вчера скончался, – невесть по какой причиненачала я спор.

– Верно, – слегка растерянно кивнула Королькова. – Нознаете, как бывает: дети в семье часто делятся на маминых и папиных, так вот яиз вторых. Очень было, тяжело – когда гроб с телом отца опустили в землю,думала, сама в могилу прыгну.

– У вас очень милая квартира, – решила я переменить темубеседы.

– Да, – улыбнулась Юля. – Столько в нее вложила… Правда,уютно? Я поменяла жилплощадь после кончины Вали, осталась одна в родительскихапартаментах. Зачем хоромы одинокой женщине? Да еще квартира расположена всамом центре…

– Че, снова врешь? – раздался громкий мужской голос.

Я обернулась. На пороге кухни покачивался абсолютно пьяныйкрасавчик, одетый в грязные, некогда белые брюки и светло-серую рубашку-поло.

– Конечно, как всегда, брешешь словно сивая кобыла… – икнув,продолжил он.

– Андрей, – подскочила Юля, – ты как сюда попал?

– Вошел, – пояснил незваный гость и попытался уцепитьсяруками за косяк.

– Ты пьян! – с негодованием выкрикнула Юля.

– Ну… выпил чуток. С горя!

– Убирайся.

– Куда?

– Не знаю! Уходи и отдай ключи.

– У меня их нет, – глупо улыбаясь, ответил Андрей.

– Чем дверь открыл?

Пьяный парень ответил непристойностью и громко заржал.

Юля подошла к молодому человеку, вытащила у него из карманажелезное колечко, на котором болталась парочка ключей, швырнула связку на столи рявкнула:

– Вон!

– Ути-пути, какие мы революционные… – попытался сделать«козу» Андрей, но, потеряв равновесие, начал заваливаться на бок.

Юля, прикусив нижнюю губу, ловко подставила кавалеру плечо иповолокла его в коридор. Послышались шорох, стук, вопль: «Ах ты, сука!» – потомповисла тишина.

– Простите, – тихо сказала Юля, вернувшись, – это мой бывшийжених. Представьте, хотела с подобным уродом жизнь связать! А ведь былприличным человеком. Единственное, что меня удивляло: ну почему он ни на однойслужбе больше года не держится? Вроде хороший специалист, а скачет с места наместо. А потом правда-то открылась: Андрей запойный алкоголик! Восемь, десятьмесяцев в году даже не смотрит на бутылку, потом бац – тридцать дней вкоматозе. Врал, что в командировки ездит, и я верила. В общем, долго терпела,несколько лет, затем приняла решение: хватит, не стану тратить свою жизнь наидиота.

– Очень хорошо вас понимаю, – вздохнула я, – была когда-тозамужем за сильно пьющим человеком и вспоминаю так называемую семейную жизнь с нимкак непрекращавшийся кошмар.

– Мы разошлись не вчера, – продолжила Юля, – но у Андреяпрямо мания: наклюкается, едет сюда и скандалит. Одно не могу понять: как онключи делает? Я раз десять личинку у замка меняла на старой квартире, теперь ина этой придется.

– Есть такая паста, – решила я просветить Юлю, – она жидкая,можно подойти к двери с внешней стороны, выдавить субстанцию в скважину,подождать короткое время, затем вытащить затвердевший слепок и с ним – кслесарю или токарю, не знаю, как правильно называется рабочий, способныйвыточить из болванки новый ключик.

– Вот мерзавец! – всплеснула руками Юля.

– Обратитесь в милицию. Его непременно накажут.

Королькова поежилась:

– Нет, на такое я не способна. Спасибо, что рассказали провозможность сделать оттиск, мне такое в голову не приходило. Я очень далека отмира криминала, даже детективы никогда не читаю. Нет, к участковому не пойду,но что-нибудь придумаю. Говорят, сейчас есть замки новомодные, их открываютэлектронной карточкой вроде кредитки – всовывают прямоугольник в щелку, ичик-чирик – дверь открыта.

– Что-то подобное слышала, – кивнула я, и тут в кухнювлетели страшно довольные коты.

– Ой, они играют, – засмеялась Юля. – Пуся и Куся допоявления котенка тухли на диване, а сейчас развеселились. Давно их такимирадостными не видела, жаль вы котика унесете.