проваливался вниз, не останавливаясь и не открываясь.

Перекличка времён с перестрелкой

…Пока снаружи к нижней остановке лифта не подошёл со своей командой майор Урусбеков.

– Смотрите, вот это, как я выяснил, рычаг и он является рубильником лифта, – инструктировал подчиненных Урусбеков, приведя их к чугунной задвижке с надписью: «Somewhere here». Той самой.

– Так это же печная заслонка?! – с насмешливой гримасой возразил капитан Ясенев и демонстративно толкнул фигурную пластину в щель между кирпичами. – Вот так моя бабушка перекрывает дымоход…

Машинерия резко выключилась, и в лифте, взбрыкнув ботинками, кувыркнулись за спинку дивана бойцы первой группы, прервав фотосессию.

– А вот так открывает. – Ясенев вытащил заслонку обратно.

В темноте подземелья загремели-застонали оживающие механизмы. В лифте рухнули и те двое (командир и сборщик вещдоков), устоявшие было на ногах.

– О, едет! – вскинул палец майор Урусбеков и скептически усмехнулся. – Дымоход, дымоход… Я же говорю: лифт.

Лязгнули затворы «калашниковых», щёлкнул коробчатый магазин «дегтярёва», сменив обыкновенный рожковый, стволы в ожидании прибытия лифта дружно уставились на камеру, зарешёченную фигурной решёткой.

– Ну, вы это, не очень-то, – охладил воинственный пыл подчинённых майор Урусбеков, разводя во все стороны дульные насадки автоматов, когда громыхание лифта стало совсем близким. – Там всего пара юных дебилов, неформалов каких-то, и, возможно, дедушка, который уже лет сто как преставился.

– Как это? – покосился на него поверх приклада, прижатого к щеке, капитан Дубинин. – Представился? Кому?

– Помер, значит, – компетентно пояснил капитан Ясенев и, взяв «калашников» на плечо, обстоятельно наложил на себя крестное знамение: «Царствие Небесное». Но когда решётчатые двери лифта разъехались, – наложил он на себя ещё одно и воскликнул, с совершенно другой интонацией: – Матерь Божия?!

– Ни хрена себе?! – охнул и майор Урусбеков.

– Ни хрена себе! – поддакнул ему майор «Овцебык», не отпуская золотистый шнур и глядя через плечо на образовавшуюся в дверях лифта картину.

Привыкшие к тому времени к бесконечному ёрзанию лифта, бойцы его уже не питали иллюзий относительно его рывков и остановок. Ну, дернулся раз-другой лишку. Как надоест эта карусель командиру, сапёр рванет где-нибудь стену точечным зарядом и выйдут. А пока… Посмотрели только на командира укоризненно: «Замотал, мол, уже со своими экспериментами, ясно же, что не срабатывает…» И снова принялись сниматься с редкостным для любого фотосалона экспонатом: «А давайте теперь сделаем из него спецназовца?»

Поэтому, когда кабина лифта предстала перед их коллегами из ФСБ, картина получилась на загляденье. Отвисшая челюсть с редкими зубами вываливалась из-под каски, скособоченной на одну глазницу. Вместо саквояжа к порыжелой от старости манишке пассажир «адского экспресса» прижимал гранатометный комплекс «Гроза». Ни дать ни взять – ночной сторож заброшенного кладбища. Бойцы в униформе с рифлёными налокотниками и наколенниками панибратски навалились на скелет со всех сторон, словно фотография выпускников академии ГРУ с преподавателем прикладной анатомии.

Вот только физиономии бойцов, только что расплывшиеся в «сыре», вдруг ссохлись и отвердели. Реакция была отменной и у одной, и у другой популяций спецназа. С обеих сторон прицелы автоматов подскочили на уровень глаз, прищуренных в прорезях масок.

Мгновение спустя чуть поодаль…

– Тихо! – скомандовал шёпотом капитан Точилин. – Слышите?

Когда пару минут назад раздались последовательно лязг, как будто железнодорожной сцепки, железный шелест, дребезжание решёток, никто уже не удивился. С этим было уже всё понятно, – лифт приехал.

«Значит, сейчас, даст бог, их преследователи проследуют далее, – уедут».

Но вместо шума лифта, отправляющегося к чёртовой матери, вдруг раздался оглушительный пороховой треск. Заколотился, заскакал, запрыгал в подземелье, словно горох из прорванного куля. А к электрическому зареву, льющемуся из открытых дверей, прибавились и злые красноватые вспышки дульного пламени…

Ст. лейтенант Кононов и капитан Арсений Точилин переглянулись. Арсений последовал примеру предусмотрительного подчинённого и тоже вынул пистолет из-за пояса.

– А это что? – сглотнул горлом ст. лейтенант, кивая в ту сторону, откуда доносился треск автоматов.

– Отворились «врата ада», – мрачно предположил Арсений.

– Может, это наши преследователи? – подала Аннушка свой грубоватый голосок, ещё более огрубевший от волнения.

– И с кем они, позвольте вас спросить, воюют, если преследуемые, то есть мы здесь? – с какой-то несвоевременной обстоятельностью рассудил Ильич.

– А вдруг не с нами, а… – Аннушка зажала рот кулачком. Должно быть, подумала о злосчастных диггерах, ставших заложниками её авантюры.

– Пойдём посмотрим, – покосившись на неё, решительно передёрнул затвор «макарова» капитан. – Может, и впрямь нужна наша помощь.

– Кому? – слабея, охнула девушка.

– Там разберёмся…

Прячась за углами тоннеля, за железными громадами механизмов, перебегая вместе с маятниковыми гирями слева направо и наоборот, четвёрка исследователей приблизилась к месту перестрелки. Теперь стало очевидно, что именно перестрелки. Огненные пунктиры пуль прошивали мглу подземелья во встречных направлениях.

– У твоих ребят было оружие? – шёпотом уточнил капитан Точилин у Аннушки.

Та решительно замотала головой:

– У Горлума родители потомственные хиппи, бабка сидела за тунеядство. А Крыс вообще будущий библиотекарь.

– Понятно…

– Ну и что, что библиотекарь? – возразил Ильич, вклинившись. – Я знал одного преподавателя сольфеджио, так он кошку курить научил.

– В семье не без урода, – пожал плечами Арсений и насторожился. – Тихо…

Перестрелка, громыхавшая и сверкавшая во мраке подземелья майской грозой, стихла так же внезапно.

– Не знаю, кто кого, – проворчал Арсений, подняв пистолет в двух руках к плечу. – Но кто-то кого-то увалил. Пошли…

Пейзаж после битвы

Обе команды отличались болезненным профессионализмом. Всего несколько секунд понадобилось бывшему тут спецназу и спецназу вновь прибывшему, чтобы изничтожить друг друга подчистую, при этом сохранив жизнь заложнику… если таковым считать И.Ф. Шатурова. Впрочем, жизнь, давно уже им забытую в адском котле, куда, по определению, попадают все купцы первой гильдии со времен оных.

Пули рвали линялый атлас обшивки, выколачивали щепу из золочёной резьбы диванчика в кабине лифта и – ответно, – высекали кирпичную крошку снаружи, звенели в чугунные гири и шестерни, уносясь во мрак. И в обязательном порядке (что тут целиться с трёх шагов?) впивались в камуфляж расцветок ФСБ и спецназа инкогнито – рвали из него клочки ткани и плющились. Поскольку под тактическими жилетами обоих расцветок прятались сверхпрочные доспехи. Так что, окончательного успеха обеим группам удалось добиться уже врукопашную. Вульгарно настучав друг другу по каскам прикладами…

Это капитан Точилин понял, увидев на полу лифта камуфляжную свалку, живо напоминающую классическую экспозицию палеонтологического музея: «Трицератопс и тираннозавр, павшие в борьбе за выживание». Там, где один другому протыкает брюхо рогами, а другой в отместку перекусывает первому хребет клыками, и в итоге все умерли.

Так и здесь. Майор Урусбеков застыл на четвереньках, боднув майора «Овцебыка» под дых, тогда как майор «Овцебык» оглушил Урусбекова встречным ударом головой. Каской в каску.