Зашла Маша. Выразительно кивнула в сторону ванной.

– Что это с ней?

– Радуется.

– Чему радуется? – без улыбки спросила Маша.

Ивану пришлось раскрыть карты.

– Мы с Семеном ее квартиру отвоевали обратно.

– Вот как… – Она задумчиво кивнула. – Я пойду кашу варить, овсяную. На вас делать?

– Делай!

Настроение у Ивана было великолепным. Как здорово иметь такого друга, как Сэм! И как повезло, что у него есть Танюша. Теперь бы еще научиться продавать Катины картины – и можно считать, что жизнь удалась. Иван покрыл диван пледом, распахнул шкаф, достал оттуда пару полотен и принялся придирчиво их разглядывать. На его взгляд, такие произведения должны с руками отрывать за приличные деньги. Одно другого лучше.

Иван не удержался и полез в глубь полок. Он видел далеко не все Катины работы, и ему хотелось поглядеть, все ли они так хороши и интересны, как, к примеру, «Полнолуние». Иван осторожно перебирал холсты. Среди любимых Катей пейзажей попадались и портреты, правда их было существенно меньше. Какой-то кудрявый мальчик, похожий на маленького Ленина с октябрятской звездочки, худощавый мужчина с крючковатым, хищным носом, несколько молодых девушек и женщина средних лет, с усталым лицом, туго затянутыми в пучок светлыми волосами и серыми грустными глазами. Что-то в ее облике показалось Ивану смутно знакомым. Он пригляделся внимательней и понял, что женщина напоминает ему Катю, только значительно старше. Иван глянул на оборотную сторону и вздрогнул: поперек холста размашистым почерком была сделана карандашная надпись «МАМА». Лидия? Но почему она совершенно не похожа на себя? На Катю – да, а на незнакомку с больничной скамейки ни капельки.

Пока Иван застыл в недоумении, раздумывая и разглядывая портрет, шум воды в ванной стих. Хлопнула дверь. Он поспешно запихнул картины обратно на полки и едва успел прикрыть шкаф, как на пороге возникла Катя, обернутая в большое махровое полотенце.

– Сегодня самый лучший день в моей жизни! – провозгласила она и снова кинулась целовать Ивана.

– Ну хватит, хватит. – Он постарался придать голосу и лицу обыденное выражение. – Мы так никогда не уйдем. Пошли завтракать, там нам Маша овсянку сварила.

– Ненавижу овсянку. – Катины глаза недобро сверкнули. – И вообще… когда она уже уедет наконец, твоя Маша?

Иван от удивления замер на месте.

– Что… чем тебе Маша помешала? Как не стыдно?

– Нисколечко не стыдно. – Катя пожала плечами, скинула полотенце и принялась натягивать одежду. – Хозяйничает везде, будто самая главная.

– Она и есть главная, – строго произнес Иван. – Это ее квартира в будущем.

– Вот именно в будущем. – Катя пренебрежительно хмыкнула. – Не сейчас же! Сейчас тут ты хозяин.

– Я не понимаю, что ты взъелась? Она ухаживает за нами, готовит, убирает…

– Ага, и смотрит на меня, точно я у нее миллион украла. – Катя скрутила волосы в хвост и стала еще больше похожа на женщину с портрета.

Иван не мог оторвать от нее взгляд.

– Что? – сказала Катя. – Что ты так на меня смотришь?

– Скажи, у тебя есть фотографии Лидии? – невпопад спросил Иван.

– Зачем тебе? – Ее глаза сощурились. – Есть где-то, но нужно искать. Я не помню.

– Неужели хоть одной нет?

Она помотала головой.

– Я готова. Идем?

– Давай хоть чаю выпьем? – предложил Иван.

– В городе выпьем.

Она решительно направилась в прихожую. Иван поколебался, вздохнул и пошел следом. Из кухни выглянула Маша, увидела их в полном обмундировании.

– А как же каша?

– Прости, Марусенька, не успеваем.

Иван виновато чмокнул ее в щеку. Маша ничего не сказала, но выразительно поглядела на Катю. Та выдержала ее взгляд и молча отперла дверь.

Они ехали в автобусе, каждый погруженный в свои мысли. Иван все не мог взять в толк, отчего Лидия на портрете совсем другая, чем та, которая явилась к нему в больнице. Это казалось ему невероятным. Он бы спросил об этом Катю, но Катя же не видела призрак Лидии. Еще его угнетала все усиливающаяся вражда Маши и Кати. Они, конечно, обе тихие, не то что Зойка, глотки драть не станут, на открытую ссору не пойдут. Но кошка между ними пробежала, это факт. О чем думала Катя, Иван не знал. Вид у нее был загадочный и довольно воинственный. И невероятно притягательный.

Ровно в одиннадцать они были у кабинета нотариуса. Ахметьева уже сидела на лавочке, в своей долгополой шубе, с лицом мокрым от жары и злым.

– Доброе утро, – поздоровался с ней Иван.

Она взглянула на него, потом на Катю, губы ее искривились, подбородок напрягся. Однако она молча кивнула в ответ.

Через пять минут секретарь, миловидная темноволосая девушка, позвала их в кабинет.

– Я подготовила бумаги, вот, проверьте данные. Если все верно, мы печатаем.

Иван углубился в документ, долго перечитывал строчку за строчкой, сверял номера паспортов. Катя со скучающим видом стояла рядом и глядела в окно. Ахметьева пыхтела за спиной, обливаясь потом, но тем не менее не расставаясь со своей роскошной дохой.

– Все правильно вроде, – наконец произнес Иван.

– Отлично. – Девушка забрала бумаги. – Теперь посидите в коридоре, я вас вызову.

Они вышли.

– Ишь, шалава, – едва слышно, себе под нос, пробормотала Ахметьева. – Нашла себе заступников. Небось хорошо поработала одним местом.

Иван увидел, как вскинулась Катя. Лицо ее зашлось неровным румянцем, глаза зло сузились. Он испугался, что она тут же вцепится в физиономию Ахметьевой, и крепко схватил ее за руку.

– Перестаньте сейчас же, – грозно велел он тетке.

– Ой, да что такого я сказала. – Та презрительно усмехнулась. – Можно подумать, это неправда.

Катина рука дернулась в руке Ивана.

– Тихо, – приказал он ей. – Не обращай внимания. А вы скажите спасибо, что на свободе, а не в тюрьме. – Иван пристально глянул на Ахметьеву. – За такое срок полагается.

– Не пугай, пуганые, – пробормотала та, но все же смолкла.

Воцарилась напряженная тишина. Иван сидел между Ахметьевой и Катей и буквально чувствовал, как об него, точно о волнорез, бьются волны ненависти, посылаемые с обеих сторон.

– Зайдите, – позвала девушка из кабинета.

«Слава богу», – обрадовался Иван.

Они снова зашли в кабинет, поставили подписи на гербовой бумаге и оплатили пошлину.

– Вот и все. – Нотариус, пожилая женщина с короткой седой стрижкой, сдержанно улыбнулась. – Поздравляю. Семену Матвеевичу передавайте привет.

– Обязательно передадим, – пообещал Иван. – Спасибо.