– Андрей Николаевич, не переживайте. Мы что-нибудь придумаем! – Вырвалось у меня.

– Да что ты придумаешь? – махнул рукой старик.

– А что в туннелях? – Спросил вдруг Макс. – До действующих перегонов можно дойти?

– Ишь ты, что удумал. – старик усмехнулся. – Все четыре туннеля перекрыты гермозатворами. Станция полностью изолирована.

Вот те на! Гермозатворы… Я совсем про них забыл. Ну да, всё логично! Раз тут такое творится, то ясен пень, что станцию надо опечатывать со всех возможных сторон. Эти гигантские двери, конечно, установлены на случай затопления или ядерной войны, но вполне себе сойдут для защиты и от древнего демона. Что же делать теперь, блин?

– А открыть не пробовали?

– Пробовал. Даже курбель отыскал.

– А что это? – спросила Ксюха.

– Такая большая рукоятка для ручного открытия гермодвери. – пояснил я.

– Ну и? – поторопил деда Макс.

– На трёх гермозатворах курбель даже вставить не удалось, – пазы сбиты чем-то тяжёлым. Думаю, специально. А вот на четвёртой паз был деформирован несильно, удалось выправить и даже приоткрыть гермодверь. Но сантиметров на десять, дай бог. Дальше не пошло. Как будто чем-то заблокирована снаружи.

– Вот блин! – Серый с досады цокнул языком и шлёпнул себя по колену.

– Да-а, ещё бы чуть-чуть и можно было протиснуться…

– А если тараном? – Вскинул голову Макс.

Старик снова расхохотался.

– Тараном, говорит! Да вы хоть представляете, сколько весит эта дверь?!

– Тонн пятнадцать, полагаю.

– Ну, почти… У вас физику в школах преподают ещё? Каким же, по-вашему, должен быть этот таран?

– Ну, например, размером с вагон. – невозмутимо ответил Макс.

Уголки губ старика медленно опустились. Фёдоров перестал смеяться. Он вновь неосознанно потянулся дрожащей рукой к пустой пачке сигарет, нервно смял её. Задумался, посмотрел куда-то сквозь потолок, нахмурив брови, и промолвил:

– Что ж, можно попробовать…

– Вы серьёзно?! – Ксюха взмахнула руками, – Это же самоубийство! Максим, нет! Забудьте! Этого не будет!

– Успокойся, Ксюх. – Я притянул её к себе. – Он не собирается в нём ехать. Так ведь, Макс?

– Я что, похож на больного? – возмутился он. – Отгоним вагон назад, до развилки. Направим в перегонный туннель на герму, зажму педаль чем-нибудь и соскочу. Дальше – дело техники.

Ксюха облегчённо выдохнула, но всё же недовольно покачала головой:

– Не нравится мне это. Очередная безумная идея от Максима.

Макс вопросительно взглянул на меня. Я едва заметно кивнул. Молча кивнул и Серёга.

– Это ваш шанс. – проговорил старик. – Маловероятный, но шанс уйти отсюда живыми. Если повезёт не наткнуться на Молоха…

– Что значит ваш? – взволнованно посмотрела на него Ксюха. – А как же Вы?

– Фёдоров категорично замотал головой:

– Мне всё равно далеко не уйти. Девчонка не отпустит.

Серёга открыл было рот, но дед не дал ему заговорить.

– Всё нормально! – сказал он и попытался улыбнуться. Его кривая улыбка показалась мне совсем неискренней. Скорее, – обречённой. – Обо мне не беспокойтесь. Если сработает – бегите со всех ног не останавливаясь. Слышите? Не останавливаясь!

– А вы? – спросил я.

– А я постараюсь отвлечь её внимание.

– Как?

Фёдоров поднялся и подошёл к стеллажу с инструментами. Взял разводной ключ и изобразил удар по железной настенной трубе, не касаясь её.

– Вот так.

– Андрей Николаевич, Вы уверены? – подошла к нему Ксюха. – Девочка, судя по Вашим словам, ослабла в этом времени… Может у Вас тоже есть шанс? Здесь…

Фёдоров вдруг резко дёрнул головой в сторону и застонал. Ключ выпал из его руки на бетонный пол. Схватившись за голову, старик упал на колени.

– Что с Вами?! – наклонилась к нему Ксюха.

Мы с Серёгой тоже бросились к нему.

– Отойдите! – выставил он вперёд руку.

Не успевший раствориться в комнате сигаретный дым вдруг потянулся в сторону Фёдорова. Я заметил, как пыль и мелкие крошки на полу также поползли к нему, словно притягиваемые магнитом. Догадавшись, что происходит, я попятился назад, потянув за рукава Ксюху и Серого.

– Не ждите меня! Не теряйте время, слышите! – проскрипел Фёдоров сквозь сжатые зубы.

Как и тогда, в дежурке, стало тяжело дышать. Воздух стал заметно плотнее, запахло озоном. Очертания старика задрожали, стали подёргиваться, а затем – и вовсе размываться, становясь похожими на очень неудачный снимок. Зажмурившись от боли, дед с силой сжал ладонями голову и отвернулся от нас. А потом раздался сдавленный хлопок, и Фёдоров исчез.

Какое-то время мы молча стояли, глядя на то, место, где только что был человек. Молчание нарушало лишь Ксюхино пошмыгивание носом.

– Так вот, значит, как это происходит. – заключил Серёга, перекрестившись.

Я машинально последовал его примеру.

– Жалко его… Такая несчастная судьба. – проговорила Ксюха.

– Вы что, ему верите? – хладнокровно вставил Макс. – Да перестаньте! У деда же явно поехала крыша.

Мы недоумённо посмотрели на него. Слова Макса прозвучали как-то совсем уж кощунственно.

– Ты так думаешь?! – я почувствовал, как во мне закипает злость.

Макс фыркнул в ответ.

– Как можно быть таким бездушным? – дрожащим голосом обратилась к нему Ксюха. – Как можно не поверить такому человеку?!

Макс закатил глаза и собрался было ответить что-то на её выпад, но вместо этого подошёл к сейфу, из которого Фёдоров доставал обломки, и стал крутить галетки.

– Спятившему старикану они верят, а другу своему, значит, нет. Поправьте, если ошибаюсь, но, кажется, дедок говорил, что не видел его. – сказал Макс, открывая скрипучую дверцу и запуская руку внутрь.

– Не видел кого? – спросил я.

– Да вот его! – Ответил Макс, поднимая вверх руку так, чтобы мы все видели.

Его ладонь сжимала за надорванное ухо пыльного плюшевого медведя.

– Не может быть! – округлил глаза Серый.

– Как видишь, может! – ухмыляясь, помахал игрушкой Макс. – Он соврал нам!

Мишка выглядел жутковато. Сильно затасканный, засаленный, грязный. Кое-где из-под разошедшихся швов торчали, словно внутренности, куски бурого поролона. Один из глаз-пуговиц висел на единственной уцелевшей нитке. Другим глазом медведь зловеще смотрел прямо на меня, будто живой. Я невольно отвернулся.